— Ты уверенна, что он…

Охотница знала, что на службу берут не больше, чем на два года. Причиной большой задержки был контракт, тюрьма или смерть. Третье происходило чаще.

— Я чувствую, что он жив, — перебила Данка Циану. — И не смей больше сомневаться!

— А девочки, они не могут идти с тобой, — проговорила лучница. — Их нельзя опять подвергать опасности. Скоро ударят первые морозы, ты прекрасно знаешь, какие бывают холода…

— Я отдам их в приют. Там о них позаботятся, — сообщила Данка и, похромав до стола, взяла собранные продукты.

— Ты… — Циана не могла подобрать слова. — Ты мать! Ты обязана позаботиться о своих детях. Даже не думай их бросать!

Лучница встала и направилась к женщине. Та не обращала на нее никакого внимания. Циана дернула Данку за руку.

— Пусти! — со злостью крикнула та.

— Ты нужна детям. Ты осталась у них одна. Куда ты пойдешь? Сама говорила, что у вас нет родственников — все умерли, — охотница сильней сжала руку Данки. — Смерть — не конец пути. Ты хочешь, чтобы твои дети закончили жизнь сиротами под забором? Потеряв отца, у них есть шанс выжить, потеряв же тебя, они обречены на смерть.

— Я… — протянула Данка, кривясь от крепкой хватки охотницы.

Лучница опустила руку, женщина прислонилась к стене и закрыла глаза. Для пущей уверенности Циана хлестнула Данку по щеке. Та дернулась и недоуменно посмотрела на нее.

— Я должна была убедиться, что ты меня поняла.

Данка кивнула и медленно сползла по стене. Закрыв лицо руками, заплакала. Циана осмотрелась и только сейчас заметила легкое движение одеяла, что лежало в углу. Маленькая пяточка показалась из-за края и снова спряталась. Лучница приблизилась и медленно стянула одеяло, под которым пряталась трехлетняя дочь Данки. Охотница тайно звала девочку Русой из-за ее цвета волос. Голубые глазки малышки были наполнены слезами, мать иногда сгоняла свою злобу на младшей дочери. Причина оказывалась лишь одна — она похожа на Морока. Данке дочь напоминала мужа, из-за этого женщина впадала в истерику. Часто Руса получала подзатыльник просто так, поэтому, когда мать начинала кричать, девочка пряталась.

Циана взяла на руки Русу и вышла из дома. На крыльце стояла старшая дочь, теребя край рваной юбки.

— Как мама? — спросила та.

— Все будет хорошо, Луна, — попыталась успокоить Циана и погладила по голове девочку. Потом присела на ступеньку и подозвала ее рукой к себе, обняла. Охотница медленно покачивала девочек, мысленно напевая старую детскую песенку, что когда-то пела на ночь ее мать. А Снежок разлегся рядом у ног хозяйки.

Через какое-то время вышла Данка с заплаканным лицом и обратилась к охотнице:

— Циана, прости.

— Не у меня ты должна просить прощение, — лучница повернула голову к женщине.

Она раскрыла объятия и отпустила девочек, которые неуверенно направились к матери. Женщина погладила по голове дочерей: