– Неприятное место, – вынес объективный вердикт Зорган, блуждая между могил. – От здешних красот у меня мороз по коже. Давайте уйдем отсюда поскорее…

– Согласна. – У меня никак не получалось отделаться от ощущения чего-то липкого, незримо скользящего по моему телу. Казалось, будто кто-то специально привлекает мое внимание к оному погосту, заманивая в ловко расставленную ловушку. – Неспокойно у меня на душе, словно интуитивно понимаю: здесь – нечисто. Уверена, в этом месте обитает неупокоенная душа, ее обманули и теперь удерживают тут силой…

Я шагнула в сторону, торопясь покинуть нечистое место, и вдруг негромко вскрикнула, испытав приступ острой боли. Это кукла Злючка, по-хозяйски обосновавшаяся за пазухой, неожиданно укусила меня за ключицу своими заточенными зубами-щепочками. Я сделала следующий шаг в сторону ограждающих кладбище кустов и ощутила еще один укус. Кукла-демон ясно давала понять, что выход наружу мне воспрещен. Недоуменно хмыкнув, я подчинилась и направилась в самую середину погоста, не столько напуганная, сколько заинтригованная…

В центре кладбища обнаружилась необычная, удивительно хорошо сохранившаяся могила. Ее наглухо запечатывала белоснежная мраморная плита, полностью лишенная плесени или грязи, мокрая – словно недавно отмытая. Изголовьем плиты служил огромный двуручный меч, накрепко вбитый в дерн.

– Чтобы его вытащить, нужно обладать немереной силищей! – сообщил Зорган, безуспешно подергавший за рукоять кладенца, по размерам не уступающего росту самого эмпира, отнюдь не щуплого и могучестью не обиженного. – Я чуть пуп себе не сорвал, а ему хоть бы хны – даже не пошевелился… – Поплевав на ладони, виконт снова взялся за рукоять меча, покряхтел, но так ничего и не добился. – Подозреваю, тут похоронен великан-людоед или еще какой-то чудовищный злодей!

– Не суди всех по себе! – холодно посоветовала ему Кайра, восхищенная размерами и мрачной красотой меча. – А вот я считаю, что здесь похоронен великий боец!

– Или трагически погибший несчастный влюбленный… – задумчиво проговорила я, наклоняясь над надгробием.

– Женщинам везде романтика мерещится, – поддел меня Тай. – Почему ты так решила?

– А вот почему… – Я ладонью согнала лужу воды, растекающуюся по плите, и сдвинула несколько свежих, еще не увядших кувшинок-ненюфаров, непонятно как тут очутившихся. – Смотри сам…

Мои спутники дружно сдвинули головы, направляемые жгучим любопытством. На плите обнаружилось изображение двух лебедей. Один кувырком падал с небес, бессильно раскинув изломанные крылья, а второй плыл по озеру – в жалобном плаче запрокинув к облакам страдальчески напряженную шею, содрогающуюся от отчаянного крика. Рисунок поражал воображение – настолько точно он передавал горе, постигшее пару влюбленных лебедей, и выглядел предельно натуральным…

– Ой, жалость-то какая! – всхлипнула всегда щедрая на слезы Витка. – Да никак один из них погиб, а второй по нему вечно сохнуть обречен!

– Точно! – поддержал возлюбленную Тай, на всякий случай прижимая девушку к себе. – Не приведи боги кому-то испытать подобное горе.

– Давайте поскорее отсюда уйдем, – поторопила нас Кайра. – Нехорошо вторгаться в чужую жизнь, а в чужую потерю – тем паче…

Мы рысцой покинули загадочное кладбище, украдкой утирая повлажневшие глаза. Трагедия, представшая перед нами, никого не оставила равнодушным. Странно, но теперь Злючка успокоилась и более не донимала меня укусами, опять затаившись так, словно желанный ей результат был уже достигнут. А я, снова продираясь через кусты, тщетно ломала голову над тем, что же именно она хотела мне показать и почему могильная плита безымянного воина оказалась залита водой и засыпана свежими цветами?..