– Я ездила в бассейн. Сумку оставила в машине, думала, попрошу кого-то из обслуги забрать. Устала сильно. Зашла в дом, там – тихо и темно. Даже раздеваться не стала, как чувствовала. Он лежал в каминном зале. Вокруг головы растеклась кровь, а на столе лежал пистолет. Я вроде взяла его в руки. Повертела. А потом увидела мужа. Испугалась и выскочила через кухню в заднюю дверь. Добежала до калитки, через которую прислуга ходит, а там уже эти двое. 

– У мужа были проблемы с бизнесом?

– Мне не говорил, – она усмехается. – Мы не были настолько близки. Поженились всего полгода назад.

Я выразительно смотрю на беременный живот, и она улыбается.

– Дурное дело не хитрое. 

– Сложно поспорить. Вы не были близки настолько, чтобы обсуждать бизнес, но что-то ты слышала. – предполагаю я, и она замирает. 

– Однажды, не так давно, я слышала, как Аркадий кричал в трубку на какого-то человека, что некто Ротманд слишком много интереса проявляет к информационной безопасности фирмы. Он подозревал, что против него готовят рейдерский захват. Но больше он ничего не говорил. 

– Ты же знаешь, что тебя подозревают в убийстве мужа? – на всякий случай спрашиваю я. – И... родителей.

– Господи, ну вот скажи мне: зачем, по-твоему, мне это делать?

Она и сама не замечает, как переходит на «ты», а мне и всё равно. 

– Чтобы избавиться от навязанного брака? – снова бью прицельно, и она вздрагивает. 

– Меня выдали замуж за бизнес-партнёра отца. Продали за очень круглую сумму, которую папа задолжал инвесторам. – она с силой сжимает свои губы. – Против моей воли. Едва мне исполнилось восемнадцать. Вручили ему, как чёртов лакомый кусочек торта! Чёртова девственница на выданье! Но я никогда бы не смогла организовать их убийство. Не смогла бы подстроить автокатастрофу. Я не хочу сказать, что просто приняла их решение как данность. Я отомстила... По-своему.

С её губ слетает смешок, но она торопливо сгоняет с лица мечтательное выражение и не развивает эту тему. Мне и не нужно. Я знаю, о чём она говорит. Но она этого не знает. 

– Но я хочу сказать, что мне незачем было их убивать. Родителей не выбирают, верно? Так вот, они поступили так, как считали нужным. Нашли мне выгодного мужа. Ну и какое дело, что он старше меня почти на тридцать лет? – она невесело смеётся. – В любом случае, когда они погибли, я мучилась от токсикоза и не отползала от унитаза дальше, чем на полметра. У меня был чуть ли не круглосуточный врачебный контроль и сиделка, которая не оставляла меня ни на секунду. 

Я сжимаю кулаки под столом. И почему эта маленькая деталь не фигурирует в деле? Значит, кому-то выгодно, чтобы никто не узнал о беременности. И главный вопрос вовсе не «кому?», а «зачем?». И как бы мне не было противно, я вынужден задать ей следующий вопрос.

– Судя по всему, ты забеременела сразу после свадьбы? Муж обрадовался этой новости?

Она кидает на меня затравленный взгляд и кивает. 

– Очень. Он... был счастлив. Я почти сразу узнала о весёлом положении, меня мучил токсикоз почти с первых дней и почти до двадцатой недели. Поэтому он берёг меня и больше не трогал. Но наследника он ждал. 

– Сын? – равнодушно спрашиваю я. 

– Врачи предполагают, что да. Но у меня есть сомнения. – девчонка зевает. – Извини... Извините, я утомилась сегодня, хотела бы пойти спать.