Вспоминаю о стирке и выбираюсь из его хватки. Убираю излишки семени, вытекающие из меня, и запускаю сушку.
Не знаю, встанет ли Ярослав к вечеру или теперь только утром, но решаю всё равно приготовить что-нибудь простое и сытное.
Например, пасту с куриными грудками и шампиньонами под сливочно-сырным соусом.
Благо, его холодильник набит под завязку разной снедью.
На столе стоит початая бутылка виски. Подношу горлышко к носу и задумчиво принюхиваюсь. Запах копчёной кожи раздражает рецепторы, и я вспоминаю...
Яркая вспышка воспоминания вызывает судорогу. Бутылка выскальзывает из моих рук и разбивается вдребезги о дорогую плитку. Осколки разлетаются по всей кухне, впиваются в мои босые ноги, которые мгновенно щиплет от попавшего в ранки алкоголя, и я вскрикиваю.
Слышу торопливый топот по лестнице.
– Не заходи в кухню босиком, – предупреждаю я заспанного мужчину.
– Какого хрена?.. – Он осекается, разглядывая осколки.
– Я случайно, не хотела. Стала прибирать, и бутылка упала... Прости меня. – Я посылаю ему извиняющуюся улыбочку.
Я стараюсь не разглядывать его обнажённое тело, боксёры, туго обтягивающие огромное достоинство, все эти восхитительные кубики и мышцы, но удаётся с трудом.
– Да чёрт с ней! Сама-то как? Поранилась?
– Да, и попала в осколочный плен.
– Сейчас спасу тебя, - усмехается он и на мгновение скрывается из виду.
Появляется снова, обутый в сланцы. Идёт, как по минному полю, вызывая улыбку на моём лице. Сразу же подхватывает меня за талию и сажает на стол. Его руки ложатся рядом с моими бёдрами, а сам он стоит очень близко. Моё лицо немного возвышается над его, и я задерживаю дыхание от этой близости. Его карие глаза впиваются в мои, голубые. Смотрят внимательно. Словно он ищет ответы. Словно вопрос уже задан, но я его пропустила. И я закусываю нижнюю губу, чтобы правда случайно не вырвалась на волю.
Я должна хранить свои секреты, пока не узнаю, что это за человек. Пока он хранит свои. Пусть во всём мире сейчас и нет никого ближе него, я должна держать язык за зубами и не выдавать своих тайн. Козыри могут пригодиться мне позднее.
5. Маргарита
Ярослав с силой сжимает своими кулачищами столешницу и на секунду прикрывает глаза.
– Ты – чума, – говорит с усмешкой, – у меня крышу от тебя конкретно сносит. Вся такая ладная... Сладкая... Губы пухлые... везде. Запах твой дурманит. Опасная ты гостья.
Я не успеваю придумать ответ, потому что он запечатывает мои губы своим дерзким поцелуем. Глубоко. Наотмашь. Словно жалит. Врывается со вкусом виски. Выкачивает весь кислород. Я вынуждена схватить его плечи в поисках поддержки. Ногами упираюсь в стенку стола и взвываю от боли.