Она вновь улыбнулась. Слегка так, едва заметно. Потом шире. Потом еще шире. А когда ее губы разъехались, без преувеличения от уха до уха, обнажая сероватые десны и мелкие игольчатые зубы, я заорала, бросая в нее заклинание.

Это было хорошее заклинание. И хотя Айронд не слишком долго тренировал его со мной, даже он в конце концов признал, что при определенном везении время я себе для последующего бегства определенно выиграю.

Воздушный кулак ударил баронессу, отшвыривая ее к стене, где она с приятным грохотом врезалась в массивный деревянный стеллаж. Хрустнули полки, опрокидывая на Валенсию де Грильон банки, склянки и какой-то металлический инструментарий.

– Ха! – Я сделала осторожный шаг вперед и вновь подняла руки.

Голова немного закружилась, но путем экспериментов мы с Айрондом выяснили, что меня вполне хватит на четыре таких удара. Беда только в том, что если после первого и второго я смогу удрать, то после третьего лишь не спеша уйти, желательно за что-нибудь держась. А вот после четвертого удара мне даже уползти будет тяжело.

– Боевая магия – не твоя стихия, Глория, – объяснял тогда Айронд. – Ты неплохой поисковик, а это совсем другое. Если сапожника поставить к кузнечной наковальне, то под чутким руководством мастера рано или поздно он сможет изготовить какой-нибудь ножик. Так и с тобой. Возможно все, но только до первого кованого и закаленного меча могут уйти годы тренировок.

– Но ты-то и боевой магией владеешь, и поисковой, и Создатель знает какой еще, – попыталась возразить я.

– Ты права, – согласился он. – У меня нет специализации как таковой. Наверное, поэтому я и азура, так?

Сухой кашель вернул меня в реальность. Баронесса завозилась в груде обломков, пытаясь подняться.

– Подожди, – услышала я ее голос. – Странные понятия о гостеприимстве…

– Улыбаться так, чтоб пугать меня до икоты – тоже не самое лучшее поведение для гостя, – нервно парировала я.

Валенсия де Грильон медленно поднялась. Двигалась она резкими, какими-то спазматическими короткими движениями. Больше всего это походило на движения деревянной куклы на ниточках, которой управляет неловкий кукольник. Руки, ноги, само тело – все дергалось так, будто не человек передо мной, а какое-то насекомое. И когда баронесса наконец выпрямилась, уставилась на меня уже с неприкрытой злобой.

Платье на ней затрещало и сначала из плеч, а потом и по всей длине рук полезли знакомые костяные шипы. Совсем как тогда!

Меня прошиб холодный пот.

– Иди сюда, девочка, – прошипела изменившаяся баронесса. – Я хочу…

Договорить она не успела. Мой второй удар, теперь направленный слегка по касательной, поднял ее в воздух и швырнул в темный верхний угол лаборатории. Откуда она и должна была упасть на каменный пол бесформенной, как я надеялась, массой ткани и шипов.

Но не упала!

А когда я подняла глаза, то почувствовала, как слабеют ноги, а голова кружится все сильнее, причем не только от усталости, но и от страха. Потому что баронесса была там, под самым потолком! Растопырив руки-ноги, словно паук, она крепко цеплялась костяными шипами за неровности каменной кладки и падать совершенно не собиралась, прожигая меня горящим ненавистью взглядом.

– Это была не я! Вас сожгла магия Кориниума! – пропищала я и, не выдержав, бросилась к выходу из лаборатории.

Поскользнувшись на какой-то разлитой жидкости, едва не упала. В панике обернулась, успев заметить, как то, что когда-то было баронессой, ловко спустилось по стене совершенно паучьим образом, и завизжала: