Мы с Джейн переглянулась.

– Да, как ты помнишь, мы нашли все бриллианты в напольных часах. Тем не менее было бы интересно посмотреть ту статью. Я работаю над памятным альбомом для Нолы. Думаю, его копию можно было бы поместить в раздел о том, какой была наша жизнь до того, как Нола стала частью нашей семьи. У меня не так много материалов о том времени, когда она была маленькой девочкой, и я подумала, что разные штучки о нас с Джеком и нашей жизни до того, как она переехала к нам, могут быть ей интересны. Собственно, благодаря загадке алмазов Конфедерации мы с Джеком и познакомились.

– Я поищу эту статью, – сказал он. – И мы можем спросить Ивонну. У нее фантастическая память.

Ивонне, вероятно, было уже за восемьдесят, но выглядела она и вела себя как человек на пару десятилетий моложе. Она была беззаветно влюблена в Джека, которому годами помогала в работе по поиску исторических материалов, но я простила ее, ибо по собственному опыту знала непреодолимое обаяние Джека. Это одна из причин, почему у него было трое детей, ни один из которых заранее не планировался.

Мы подъехали к перекрестку, и я остановила машину. Дорожный указатель лежал лицом вверх, грязный и в пятнах, вызванных непогодой. Половина деревянного кола все еще торчала в земле, его верх, там, где его обезглавили, был зазубрен и расколот. Буквы на указателе едва читались: ВИНОДЕЛЬНЯ ГАЛЛЕН-ХОЛЛ.

– Энтони сказал, что кладбище и мавзолей находятся рядом с домом, так что я предполагаю, что нам вон туда.

Я поехала в противоположном направлении от несуществующей винодельни. Мне казалось, что мы направляемся в сторону реки Эшли. Большинство речных плантаций имели прямой доступ к реке для перевозки урожая и обычных путешествий. Все это и многое другое я узнала, очевидно, путем осмоса, общаясь с Софи. Я даже поймала себя на том, что при обсуждении объявления о недвижимости сыплю такими терминами, как оконные проемы и остекление, и даже вслух задаюсь вопросом, является ли конкретный цвет краски исторически точным для того или иного района.

Высокие сосны расступились в стороны, открыв взгляду аллею магнолий. Я знала, что это не те деревья, что остались от основателей-Вандерхорстов. Продолжительность жизни магнолии составляет от восьмидесяти до ста двадцати лет, хотя сообщалось, что некоторые бывали и в десять раз старше. Но этим было не меньше ста лет. Их темные стволы, толстые и корявые, напоминали раскрытые кисти рук с пальцами, держащими чаши, полные раскидистых ветвей и блестящих листьев. Я представила себе, как чудесно проезжать по этой аллее весной, когда магнолии в цвету. И все же гнетущее чувство страха, которым, казалось, был пропитан воздух, когда мы подъехали ближе, вселило в меня надежду, что я больше никогда сюда не вернусь.

– Ты чувствуешь? – тихо спросила Джейн.

Я кивнула, волоски на затылке кололи кожу, как острые ногти. В конце переулка виднелся огромный дом, а слева от него, отделенное огромным живым дубом в окружении скамеек в его щедрой тени, лежало кладбище. Ржавая железная ограда с закрытыми воротами моментально сообщила бы любому посетителю, что именно перед ним находится, но я поняла это по скоплению людей, одетых по моде прошлых веков, что прижимались к внутренней стороне ворот и смотрели прямо на нас.

Я тотчас загорланила Knowing Me, Knowing You. Джейн силилась вспомнить текст, чтобы подпеть мне. Таким образом мы обе пытались заглушить хор голосов, говоривших одновременно.

– Стоп! – крикнул отец с заднего сиденья. – Что ты делаешь?

Я резко нажала на тормоза. Нас всех бросило вперед, но ремни безопасности не позволили нам слететь с сидений.

– Извини, – сказала я, стараясь не глядеть на кладбище, чтобы призраки поняли намек, что мы не намерены вступать с ними в разговоры. – Я подумала, что прежде чем мы войдем внутрь, я сообщу, что Софи рассказала мне о доме.

– Мне казалось, ты уже это сделала.

Я встретила в зеркале заднего вида недовольный взгляд отца.

С облегчением услышав, как голоса стихают, я сглотнула, но мне требовалось больше времени, чтобы заставить их окончательно умолкнуть, прежде чем я была готова выйти из машины.

– Да, но не об архитектуре. – Я неуверенно улыбнулась ему. – Как вы, наверное, догадались, это не древнегреческое Возрождение. Первоначальный дом был построен холостяком и представлял собой простую ферму. К тому времени, когда в первой половине девятнадцатого века его внук унаследовал эту собственность и женился, плантация была гораздо прибыльнее. Именно его жена потребовала построить нечто более грандиозное, что соответствовало бы их положению в обществе. Ей непременно хотелось чего-то модного, как в Англии, а в Англии на тот момент в моде было подражание всему итальянскому.

Я толком не знала, какие элементы были необходимы, чтобы дом попал в категорию «итальянского», и мои выводы основывались лишь на том, что я узнала от Софи, и простом факте, что дом не был похож на поместье Тара из «Унесенных ветром». Мне просто требовалась причина, чтобы не ехать дальше, в основном из-за британского солдата в красном мундире, который в данный момент стоял посреди дороги, направив свой мушкет прямо на нас. Шумный вздох дал мне понять, что Джейн тоже его увидела. А вот отец, похоже, оставался в блаженном неведении о присутствии солдата с ружьем.

– Это она поменяла название плантации с Магнолия-Ридж на Галлен-Холл? – спросил он.