– По-видимому, нет, – сказал Джек.

– Конечно, – сказала я одновременно с ним. Джек вопросительно поднял бровь и посмотрел мне в глаза.

Ребекка откашлялась.

– Мне приснились два сна: в одном человек без глаз в старомодной одежде охотился за тобой и Мелани, а во втором некто – думаю, это был мужчина – пытался похоронить тебя заживо.

– Понятно, – медленно произнес он. – Что ж, в таком случае спасибо, что предупредила меня, что мне следует избегать странных людей и открытых могил. Правда, я бы предпочел услышать это от жены.

К моему облегчению, из-за спины Ребекки появилась Софи с огромной коробкой, до краев набитой пахучей хвоей. Ее лица не было видно за коробкой, но я поняла, что это она, по ярко-голубым косичкам, крест-накрест пересекавшим ей голову, как будто она подверглась атаке безумной швейной машинки.

– В кузове внедорожника Вероники, – сказала она, сдунув сосновую ветку, которая лезла ей в рот, – есть еще куча коробок. Буду благодарна, если кто-нибудь поможет все это внести.

– Я помогу, – сказал Джек. Взяв коробку у Софи, он поставил ее в вестибюле, а затем одарил меня своей самой обаятельной улыбкой. – Поговорим позже.

Я попыталась пролепетать нечто вроде извинения, но меня отвлекла сумочка, которую Ребекка сжимала рукой в розовой перчатке.

– Что там? – спросила я.

– Контрабанда, – подбоченившись, ответила Софи. – Я уже несколько раз объяснила, что все украшения в домах, в которых будет рождественский ужин, должны быть аутентичными. То есть это должно быть только то, что люди могли найти у себя дома во время Войны за независимость.

Ребекка, похоже, была в ярости.

– Лишь потому, что тогда у колонистов не было ослепляющих пушек! – Она подняла вверх что-то похожее на маленькую лазерную пушку с болтающимся электрическим проводом. – Но если бы были, я уверена, что все их ананасы и чепчики были бы посрамлены.

Софи шагнула к Ребекке.

– Если не убрать эту штуку, посрамлены будут не только фрукты и чепчики!

– Стоп! – крикнула я, выхватывая из руки Ребекки ее «оружие». – Думаю, мы сможем спокойно поговорить об этом и потом. А пока давайте залезем внутрь, посмотрим, что там у нас есть, и решим, куда нам это пристроить, договорились?

В дверь влетел ледяной ветер, куда холоднее, чем сам холодный ноябрьский день. Я подняла глаза и увидела, что в вестибюль входят Вероника и Джек, а за ними – муж Вероники, Майкл. Я тут же уловила запах духов «Ванильный мускус», а затем увидела парящий за их спинами сгусток света, возвещавший о знакомом мне бесплотном духе.

Я поздоровалась с новоприбывшими, надеясь, что, как только Майкл отдаст сумки, которые принес в дом, он уйдет. После нашего нелицеприятного разговора, в котором он открытым текстом сказал мне, что я не должна помогать его жене в ее стремлении узнать, что более двадцати лет назад случилось с ее сестрой, я не сказала ему и пары слов. Я надеялась, что он так же старательно избегал меня, как и я его.

Я повернулась к Веронике и улыбнулась.

– Рада видеть вас в черном и белом. Что-то подсказывает мне, что нам, возможно, придется взять на себя роль рефери в споре Ребекки и Софи.