Все это промелькнуло так быстро, что я даже не сообразил, куда попал. А потом окружающая действительность: зеленый склон и синее небо, превратились в черный туман.
Потом была боль. Болезненное пробуждение ото сна. Сновидческие покои в кроваво-красных цветах. Цвет крови. Кровь повсюду.
— Что с вами, господин⁈ — Далекий крик слуги.
Сконцентрировать зрение сложно, боль в спине одолевает.
— Где она⁈ Где⁈ — Кричу я против своей воли странным, совершенно чужим голосом. Голосом, не принадлежащим мне, — Принеси мне ее, Бром!
— Да! Вот она, сейчас!
— Быстрее! Он заколол меня ножом! И теперь… — я хватаюсь за голову так, будто она раскалывается. И правда, чувствую, как в висках колотит боль, — теперь что-то пытается проникнуть в мою голову! Где она⁈
Я пытаюсь встать, но все тело будто в огне. Падаю с кровати.
— Господин! Давайте я помогу!
Слуга хватает меня за одежду, пытается поднять.
— Пошел прочь! — Отталкиваю его, сажусь на кровать своими силами, — где она⁈
— Вот! Я принес!
Поднимаю глаза, перед ними все плывет. Пожилой слуга тянет мне что-то блестящее золотом. Я беру это в руки. Смотрю на это. Золотая маска смотрит на меня в ответ. Я вижу, как трясутся мои руки. Желание надеть ее одолевает. Она — мое лицо. Настоящее лицо. То, что дано мне при рождении — фальшивка, просто маска, не имеющая смысла. Я беру его, беру свое золотое лицо и надеваю его. Тогда, несмотря на острую боль в спине, приходит облегчение.
Глава 25
Потом вспыхнуло. Все стало белым-бело, как если бы яркая фотовспышка продлилась целую минуту… Или вечность.
Новая картина. Темный зал. Вокруг какие-то люди. На мне черно-красное одеяние с капюшоном, на руках золотые латные перчатки. Передо мной израненный старик. Он на коленях и в кандалах. Я понимаю, что это Мясницкий. Но не испытываю к нему ни одной положительной эмоции. Только холодный расчет движет мной. А еще, мне нравится, что он страдает. Нравится, что этот низший маг стоит на коленях.
На миг мне, настоящему мне, Павлу Замятину, становится мерзко от этих мыслей. А потом то, что я думаю, теряется в многочисленных мыслях Провидца, что роятся в его голове сейчас.
— Круг материи? Зачем тебе? — Спросил Мясницкий
— Не твоего ума дело, — проговорил я жестко, — тебе достаточно лишь знать, что жизнь твоей внучки в твоих же руках.
— Что? Тома? Нет! — Оскалился Мясницкий, — Тома в надежных руках! Замятин присмотрит за ней! Защитит ее! Ты не доберешься до моей внучки! Он тебе не позволит.