Спать. Спать. Спать… Ира опустилась на балконную приступку и ощутила промозглую струю сквозняка. Вернее, много струек, большую – от входной двери до балконной, и много-много маленьких из-под дешевых коричневых обоев и кое-как набитых плинтусов. Плохо строят. Отвратительно.

Хорошо, что она живет в кирпичном доме с нормальными двойными рамами в окошках. Хотя нет, она уже там не живет. У нее уже ничего и никого нет. Спать. Спать…

Бесконечный Ленкин фотовзгляд нежно провожал ее в сон. Тонкая шея, тонкие брови, тонкие ноздри, тонкие губы, тонкие, хрупкие, иконописно прекрасные черты Ленкиного лица. Тронь одну линию, и все рассыплется. Но они могут тронуть! Ведь Ленка еще жива. Иначе не было бы смысла затевать этот дешевый спектакль. Жива, но ее могут убить.

А могут… Могут не только убить. Могут тронуть, смять, стереть, рассыпать грубыми грязными руками это чудо, эту необыкновенно тонкую красоту под земным псевдонимом «Ленка Смирнова». А в это время она, Ира, будет спать на балконной приступочке дома за Кольцевой.

Сон как рукой сняло. Похолодел лоб. Обострилось зрение. Думать. Надо думать. «Всегда можно найти какой-то выход», – сказала вчера Ленка. Она бы нашла.

Она бы обязательно нашла. Позвонить в милицию? Что она скажет? Товарищи, граждане или как их там теперь?

Вспомнила – господа!

" – Господа милиционеры, у меня подруга пропала.

Очень красивая. Такая одна на миллион.

– Сколько лет?

– Тридцать три.

– Где прописана?

– В Смоленской области.

– Когда вы ее последний раз видели?

– Сегодня утром.

– Обращайтесь через трое суток в отделение по месту постоянной прописки.

– Но ее могут, с ней могут.., что угодно сделать.

Понимаете, что угодно! Здесь фотография, телефон. Если я ему не позвоню и выйду из этой квартиры… А она такая красивая! Одна на миллион.

Короткие гудки".

Или: