«Трус! – мысленно одернул он себя. – Куда подевалась твоя смелость? Придется ей тебя выслушать, даже если она не захочет тебя простить. Найди силы, чтобы, по крайней мере, посмотреть ей в глаза! Ты ведь для этого носишься по дорогам, разве нет?»

Звонок инспектора полиции вернул его к реальности. После зарядки батарей электромобиль дал пищу для размышлений. Последние координаты, введенные в бортовой навигатор, совпадали с координатами места, где разрядился аккумулятор.

Том крепко задумался. Зачем Агате понадобилась эта станция обслуживания? Он уже не исключал, что она приехала туда специально, чтобы покрасоваться в объективе камеры наблюдения. Прочь дурацкие мысли, способные завести только в тупик!

В Йорке он собирался пообщаться с продавцами магазинов и с местными полицейскими: кто-то наверняка обратил внимание на приметный автомобиль. Посмотрев на часы, он прикинул, что будет на месте через час.

– Эту ночь я хотела бы провести в нормальной кровати, и одна, – заявила Милли.

– А вот я с удовольствием приняла бы ванну и улеглась не одна, а с хорошей компанией! Надо было пофлиртовать с кассиром в рождественском магазине: не бог весть что, но на худой конец и такой сгодился бы.

– Вы серьезно?!

– А что, не похоже? – усмехнулась Агата.

Судя по дорожному указателю, до Геттисберга оставалось двадцать пять миль.

– Я так ничего и не поняла в вашей истории. Неясно, по какой причине вы уехали, по какой вернулись. Не из-за друзей же вы забрались в такую даль! И потом, что за загадки? Где он, этот ваш остров? Вам пришлось от чего-то спасаться?

– Не от чего-то, а от кого-то. Когда тебе двадцать лет, любовь иногда толкает на абсурдные поступки.

– Сначала в двадцать, а потом в пятьдесят?

Агата от души рассмеялась.

– Надеюсь, что да. Но я вернулась всего два дня назад, дай сначала отдышаться.

– В кого вы тогда так влюбились?

– В мужчину редкостной красоты. Нет, это неправильно. Лучше сказать, что он был исключительно породистый, каждое его движение было полно изящества, он был воплощением мужского начала и полной противоположностью мачизма. Мачо сомневаются в том, что они настоящие мужчины, поэтому и тянутся ко всяким железкам. А этот по природе был такой мужественный, что ему не было нужды играть чужую роль.

– Он был вашим женихом?

– Иногда ты такое ляпнешь, что я начинаю сомневаться, кому из нас тридцать лет, кому пятьдесят с хвостиком. Я была от него без ума и воображала, что пользуюсь взаимностью.

– А вот это действительности не соответствовало?

– В этом я так и не разобралась. Все было слишком сложно.