Глава шестая

Набежавшие с вечера тучи разошлись, и тусклая, жемчужно-серая луна безучастно смотрела с чернильно-черных небес. Словно почувствовав ее настойчивый взгляд, Томочка пробудилась, приоткрыла глаза.

Сколько себя помнила, она всегда чувствовала полнолуние, плохо спала в такие ночи. Ей снились дурные сны, и Томочка задергивала шторы, чтобы не видеть, как серебристый лунный свет льется в окно. А этим вечером забыла. Хотя… ей вроде бы помнилось, что плотные занавески прикрывали окошко.

Или нет?

Нужно встать: не получится уснуть, когда комната залита дрожащим иллюзорным сиянием. Томочка моргнула и повернулась на другой бок, не желая смотреть в ту сторону. Взгляд ее, скользнувший по комнате, добрался до двери.

Из глотки вырвался хриплый крик, что-то горячее подкатило к горлу, в висках застучало.

«Я сплю. Это сон, сон!»

Только вот Томочка знала: она не спит и прекрасно видит то, на что смотрит. На стуле, который она с вечера приставила к двери, чтобы преградить путь чему-то плохому, сидел человек.

Уже одного того, что в закрытой изнутри комнате оказался незнакомец, было бы достаточно, чтобы у Томочки все внутри перевернулось, но это было еще не все.

Пришедший к ней в ночи человек никак не мог сидеть тут еще и потому, что уже несколько лет не мог находиться нигде в мире, кроме одного-единственного места.

Своей могилы на деревенском кладбище под Быстрорецком.

– Бабуля? – беззвучно прошептала Томочка.

Покойная бабушка сидела чуть сгорбившись, сложив руки на коленях, как примерная ученица. На ней было то самое платье, в котором ее положили в гроб, на голове – светлый платок, на ногах – бежево-коричневые туфли. Красивые, новые, не ношеные. Томочка купила их бабушке в подарок на день рождения, но немного не угадала с размером, и те оказались маловаты.

– Как же так? – Томочка не поняла, сказала ли это вслух или просто подумала.