Крепость начала оживать, теперь нужно было организовывать не только свою деятельность, но и деятельность всех этих людей. Так у нас появилось гораздо больше работников, начали перестройку в некоторых корпусах, появилась школа. Всё бурлило и звенело, а я из активного периода перешла в период вечного сна. Бодрость я ощущала теперь только максимум пять часов после подпитки магией, дальше организм посылал меня в постель. Даже повышение концентрации передаваемой силы не спасло ситуацию, хотя теперь магией со мной делился не только целитель крепости, но и вернувшийся Градис, малыш впитывал её, словно губка воду — вмиг.

Все дни были заполнены сном, отчётами, оказавшимися очень честными и аккуратными, письмами из Палеи, Доннии, сообщениями от мужа.

Не из всех битв мы выходили победителями… Иногда получалось так, что враг сдавался вовсе без боя, а иногда наше войско попадало в западню.

Один раз осадили дворец, но всё обошлось. От отца узнала, что в Доннии также ввели военное положение, но у них пока всё относительно спокойно.

Я переживала, иногда плевалась огнём, из-за чего мне специально выделили помещение в подвалах. «Для отведение души», — так мне это объяснили. Малыш рос и начинал резвиться, хотя мне казалось, что он для этого срока слишком уж активный.

С холодными днями прошла и сонливость, в середине лета я снова искала себе множество занятий.

Тренировки, о которых я забыла на некоторое время, снова возобновились, общее состояние улучшилось, прошёл токсикоз.

А ещё были сны. Стабильно, два-три раза в месяц, мне снилось то письмо, преследовало то чувство тревоги и загнанности, но я так и не могла разобраться в написанном. теперь я уже не сомневалась, прошлой мне, мне ДО болезни жилось не так уж и сладко…

В один прекрасный день в крепость приехала гостья. «Женщина в вуали», как её назвали дети, не представилась, лишь попросила встретиться со мной. Тогда все знатно переполошились, беднягу даже взяли под стражу, ведь никто не знал, что в Улдо находится наследная принцесса. Увидев девушку, я сразу узнала свою новую фрейлину — графиню Миллер. Она первым делом дала все надлежащие клятвы и призналась, что о её здесь пребывании не знает даже родной брат. Зэнаида была несколько взволнована: раньше она никогда не действовала втайне, — но восторг от происходящего (ведь она посвящена в самую большую тайну королевства!) затмевал все остальные чувства.

Так, кроме Градиса, Дейма и Лена, за мной теперь всегда стояла Ида, первая доверенная женщина. Наконец-то!