Альбину снова показали крупным планом. Её распахнутые глаза, в которых даже удивления не было, сплошной испуг. Она даже переспросила:

– Я писала? Я такого не писала…

– Правда? А Алёна Авдеева, которая сегодня также пришла в нашу студию, готова предоставить эту переписку. Алёна, мы ждём вас в студии! – Раздались аплодисменты, я даже успела увидеть, как молодая жена любовника моей сестры выходит из-за кулис, и тут экран телевизора погас. Ромка выключил, а я даже протестовать не стала. Наблюдать за происходящим было невозможно.

– Я её предупреждала, – проговорила я со вздохом.

Ромка с дивана поднялся, положил пульт от телевизора на стол, потом ко мне наклонился и сжал мои плечи сильными ладонями. Не больно, но достаточно крепко. Затем прижался губами к моим волосам.

– Не переживай, – попросил он.

Я нервно барабанила пальцами мягкому подлокотнику кресла. И поинтересовалась у Ромки:

– Что теперь будет?

Он вздохнул, присел перед моим креслом на корточки.

– Что будет, что будет? Очередной виток скандала будет. Алька добилась того, чего хотела. Точнее, – усмехнулся он, – она хотела выйти из этой студии белой и пушистой, несчастной женой монстра, то есть, меня. Заручиться общественной поддержкой. А вышло у неё, как всегда, куда забавнее и веселее.

– Как думаешь, позвонить… кому-нибудь?

– Кому? Альбине?

Я лишь плечами пожала. Понятия не имела, кому звонить. Бабушке, отцу, сестре?

– Насть.

Я на Федотова посмотрела, поняла, что уже несколько долгих секунд молчу, а он продолжает сидеть рядом и разглядывает меня.

– Что? – негромко переспросила я, потому что он молчал.

– Я тебя люблю, – неожиданно признался он. Я, правда, удивилась, Ромка не любитель спонтанных признаний.

Я осторожно кивнула.

– Я тоже тебя люблю.

– Я редко это говорю?