После смены хотелось лишь одного: мордой в постель.
– Устал? – спросила сердобольная медсестра Аля и попыталась сочувственно пощупать меня уже не помню в какой раз.
– Нет, – соврал ей, терпеливо улыбаясь. – Я здоровый, физически сильный, тренированный парень.
В общем, физически я и выдержал. Но пока ещё не привык и не втянулся. Как говорится, всё ещё впереди.
Упасть и уснуть получилось мгновенно. К сожалению, ненадолго. Я будильник завёл, чтобы с Аллой встретиться, но разбудил меня не он.
– Я придушу твоего драгоценного дядю Ваню! – выла мать в трубку. – Мой сын – и поломойка?! Для того я тебя растила, ночей не спала, чтобы ты в какой-то паршивой больнице тряпку таскал? А как же институт? Перспективы?
Спросонья я подумал, что война началась – так сильно звучала сирена в материном голосе.
– Я всё спустил в канализацию, – пробормотал сонно, не пытаясь даже глаза разлепить. – И перспективы, и ваш дурацкий институт. Отстань, мам, а? Я спать хочу.
– Ты… ты!.. – задыхалась она от возмущения, и я понял: придётся выслушать весь поток её негодования. Отключиться не вариант. Она меня везде достанет, и с неё станется припереться сюда и полоскать мозг мне, не выспавшемуся и злому. – Ты лгун! Все видели, как ты танцевал на площади с девушкой! По трём каналам транслировали флешмоб с площади!
Ну, да. Новость дня. Сенсация.
– И что? Странно было бы, если бы я танцевал вальс с мужчиной, – язвить получалось легко.
– Я этого так не оставлю! – грозилась она. – Я сегодня же расскажу отцу!
– Да хоть миллион раз, – если она думала, что меня это напугает, то ошиблась. – Но прежде чем ездить отцу по ушам и дарить ему бесплодную надежду, тысячу раз подумай, – лучше ещё раз расставить точки над «ё». – Завтра же я продемонстрирую другое шоу на улицах города. Устрою свой личный флешмоб: буду целоваться на камеры с Пашкой и договорюсь, чтобы это шоу показали на пяти каналах города. Хватит уже меня давить и запугивать.
Мать что-то ещё булькала и кипела, но уже потише. Пыталась увещевать и давить на совесть. Бесполезно. Кажется, я уснул под её всхлипы и завуалированные угрозы – так и не понял, когда она отключилась и наступила блаженная тишина.
А Жалейкина спрыснула. Но я не сердился и даже в чём-то её понимал. Досадовал больше, наверное. Очень хотелось её увидеть. Въелась, как краска от тату – не смоешь.
В другое время я, наверное, испугался бы. Попытался бы дистанцироваться, «проверить чувства», избежать этой тотальной тяги. Да у меня ничего подобного и не было ни разу. Это за мной бегали, а не я за девчонками. А тут всё как-то правильно сложилось. Меня тянуло к ней, как на аркане, какой-то невиданной силой.
Хотелось строчить дурацкие смс-ки, слышать её голос, поддевать и наслаждаться её ответами или растерянностью. Хотелось удивлять, очаровывать, завоёвывать. Морду за неё начистить хотелось. И не только Семакину. Стыдно сказать: я воображал каких-то мифических соперников и отвоёвывал у них внимание своей девушки.
Как-то всё стремительно, быстро, но меня это не останавливало. Вообще.
– Я встречу тебя после занятий завтра, – я готов, что она будет фыркать и сопротивляться. Ей нелегко придётся: работать в ночь, а потом ещё на лекциях торчать. Но Алла привыкла, наверное.