— А потом вы заболели.

Джоан кивнула:

— Меня знобило всю дорогу домой, а по приезду стало совсем плохо. Я не помню, что было после, говорят, я бредила и кричала. Поэтому я и решила, что то, что со мной случилось на охоте, — это просто мне почудилось...

Она замолчала.

— А потом? — спросил Генри тихо. — Когда вы... превратилась?

Джоан испуганно посмотрела на него и замотала головой из стороны в сторону.

— Мне нужно, чтобы вы рассказали. Это очень важно.

Она спрятала лицо в ладони, продолжая мотать головой, и всхлипнула. Тогда Генри встал, подошел к ней и крепко взял за плечи. Они были очень маленькими и худыми, но при этом совсем не казались хрупкими.

— Вы помните, что было, когда вы уже превратились?

Она медленно кивнула, не отнимая рук от лица.

— А как вы превратились обратно?

Она снова кивнула и наконец подняла голову.

— Я летела... — прошептала Джоан. — Это было ночью, но я видела все очень ясно, как днем. И у меня были огромные крылья. Огромные серебряные крылья.

— Серебряные? — перебил Генри. — Уверены?

— Уверена, — она кивнула и шмыгнула носом. — А потом... Мне кажется, дракон со мной говорил. Только я ничего не поняла. Но почему-то опустилась на землю, а в следующий момент это уже была снова я... В смысле, совсем я. Но я не могла встать, и даже пошевелиться. Я лежала и думала, что теперь я умру в этом лесу, а потом я заснула... А проснулась уже здесь, в замке.

— А кто решил, что вы будете жить в этой комнате?

Джоан подняла на него глаза. Они были желто-зеленые, с ореховым оттенком ближе к зрачку. Очень теплые и совсем не драконьи глаза.

— Вообще-то вы не можете ко мне прикасаться, лорд Теннесси. Только к руке, и только по особым случаям.

Генри тут же отпустил ее плечи и отошел на пять шагов, предписанных этикетом. Джоан достала тонкий батистовый носовой платочек и аккуратно промакнула им глаза и нос. Это было очень странно — жест придворной дамы у девочки. Пусть и принцессы.

— Я сама так решила, — серьезно ответила она.