Он намеренно бросил взгляд на стену напротив, где в витрине было выставлено одно из самых дорогих когда-либо созданных опаловых ожерелий.

– Президент Харлан сказал, что вы преподаете здесь уже три года. Однако странно, что за это время не случалось грабежей. Как же вы держитесь?

Ее глаза яростно сверкнули, но голос не дрогнул.

– Я преподаватель университета, и обеспечение безопасности каждого камня на его территории входит в мои обязанности.

– И мы все знаем, как серьезно вы относитесь к работе и какая вы честная.

Маска нарочитого спокойствия, наконец, треснула. Он увидел ее ярость в первозданном и блистательном виде.

– Тебе что-то нужно, Марк?

Она многозначительно взглянула на его руку, которая по-прежнему держала ее за локоть.

– Я думал, мы могли бы наверстать упущенное. Как в старые добрые времена.

– Кто старое помянет, тому глаз вон, помнишь, есть такая поговорка. Так что простите меня, – сказала она, выдергивая локоть из его захвата, но мужчина лишь крепче сжал пальцы. Гнев заливал его, как багровая расплавленная лава. Нет, он не готов отпустить эту женщину так просто.

– Нет, не прощу. – Он вложил в эти слова двойной смысл и с удовлетворением увидел, что сумел задеть ее.

– Мне жаль это слышать. Но у меня через полчаса встреча. Я не хочу опаздывать.

– О да, промедление иной раз подобно смерти.

На этот раз по ледяному фасаду, который выстроила хладнокровная профессорша, пробежала настоящая трещина.

Изабелла уперлась рукой в грудь Марка и освободилась из его стальной хватки.

– Шесть лет назад я смирилась со всеми твоими гнусными инсинуациями и обвинениями, потому что тогда заслужила их. Но это дело давнее, сейчас все закончилось. У меня новая жизнь.

– И новое имя.

Шесть лет назад она сделала выбор в пользу отца, даже зная, что это он обокрал Марка. Такое непросто забыть.

– Нет ничего удивительного.

Ее холодный оскорбительный тон заставил его зло сузить глаза.