На самом деле мы все благодарны бесстрашному отпору Егора от натиска тёти Юли с её Андреем. Образ жизни дочери настолько возмущал фельдшера местного ФАПа, что на сыновей она обращала внимание всё реже и реже.
Старший, Денис, до сих пор не женат, и не собирается, детей тоже не планирует. Я бы узнала о намерениях первой, Даша бы сообщила. В любом случае, невзирая на погодные условия, время года и расположение часовых стрелок, она нашла бы минутку и поделилась новостями. Но, единственное, что я слышу от лучшей подруги: «Кобель! Но какой кобель!». Денис от эпитетов вслух в адрес своей девушки воздерживается, но, судя по взглядам, иногда выражения носят резкий, экспрессивный характер.
Мы с Кириллом тоже не торопимся. Прошло больше четырёх лет, как я перебралась в уголок южной Сибири, поселившись в доме, пахнущем древесиной, сухими травами и печным отоплением. Не знаю, много это или мало. Мы не проверяем чувства друг друга, не испытываем на прочность. Я никогда не сомневаюсь в Кирилле Сафронове. Доверяю ему безоговорочно, безоглядно, может быть, даже глупо. По-другому не получается. Не хочу по-другому.
Четыре года я методично избавлялась от страхов, рефлекторных реакций, от неуверенности. От чувства вины за происходившее в прошлом и за то, что несла свой негативный опыт в новые отношения. Иногда у меня получалось хорошо, порой хуже. За четыре года у меня случилось два астматических приступа и одна паническая атака. Всё это время Кирилл был рядом, не дав мне ни единого повода не верить ему. Не доверять в малом и большом.
Наверное, стабильного, безупречного результата я достигну нескоро, а может быть, никогда. А что вы хотите от небезупречной меня? Кирилл, к слову, так же далёк от совершенства. Он может молчать сутками, иногда неделями. Порой я хожу к тёте Юле, Ольге с Егором, чтобы услышать живую человеческую речь.
– Бревно и есть бревно, – вздыхает тётя Юля, усаживая меня за стол, а я изо всех сил пытаюсь не краснеть, вспоминая, что это самое бревно вытворяло ночью… Ну, хорошо, не бревно. Увесистый сучок! Очень увесистый!
Изредка мы с Киром разговариваем о совместных детях. Врачи не советуют мне рожать, мы не видим в этом беды. Достижения медицины не стоят на месте, может через десять лет я смогу родить, а может – нет. В детских домах много нуждающихся в любви и поддержке детей, в любом случае мы собираемся усыновить ребёнка.
Часто думаем о свадьбе. Решаем в ближайшее время обязательно пожениться, планируем мероприятие, путешествие, брачную ночь. На последнее у меня смелые планы, правда, большинство мы реализовали, не дожидаясь законодательного разрешения.
Очень, очень легко предаться безудержному, отчаянному разврату, видя, как в комнату заходит Кир, протирая волосы полотенцем после душа. К слову, единственная одежда на нём в этот момент – то самое полотенце в руках. А что вы хотите от беспринципной, неорганизованной меня?
Я хотела свадьбу на берегу Тирренского моря. Кир со мной соглашался. Каждый год, в августе, мы обязательно ездили на две недели в Италию, оставляя хвостатое, беспокойное хозяйство на Ольгу, Егора и родителей Кирилла, а теперь ещё и на Майю с Даничем.
Необходимо отдохнуть перед зимним сезоном, побыть вдвоём. Только вдвоём. Мы ценим это время, дорожим каждой минутой, не упускаем ни единой возможности близости, превращаясь в похотливых подростков.
Кирилл соглашался со мной, тем более – это отличный повод вывезти родителей за пределы их мирка. Ольга с Егором тоже должны присутствовать на праздновании. А кто присмотрит за хвостатыми?
Об официальном праздновании в имении Люблянских речи не шло никогда. Думаю, объяснять причины нашего с Киром категоричного отказа не стоит.
Остаётся Хакасия. Агриппина с мужем, Аврора и даже блистательная, несравненная Артемида не станут возражать, если глава семейства одобрит моё решение. В папе я не сомневалась. Сергей Люблянский полюбил «Звезду Хакасии», прилетал в гости, стал не только спонсором питомника, но и другом собакам.
Он быстро нашёл общий язык с Кириллом. Показалось – папа выдохнул с облегчением, увидев владельца «Звезды Хакасии», отчитывающего Илку с Марой за очередную шалость. Отругав шалопаев, пригрозив самой страшной карой – оставить без вкусненького, – Кир чесал рыжие бока и головы, со смехом уворачиваясь от проявлений радости и безграничной любви.
Что ж. Хакасия – так Хакасия. С Маей и Даничем отлично получилось, значит, и у нас получится. Кстати, отличный информационный повод обратить внимание на питомник и провести любительские гонки – порой во мне просыпался пиар-менеджер.
Я посмотрела на молодожёнов, собирающихся покинуть праздник. Их ждало свадебное путешествие, медовый месяц, а нас с Кириллом – двойной объём работы.
Майя сразу после фотосессии отстегнула длинный, струящийся подол от платья, оставшись в леггинсах ниже колена с кружевными вставками в цвет коротенькой пышной юбки – одного тона с азиатской купальницей. Оригинальное, практичное решение. Невозможно уберечься от энтузиазма неизменного оптимиста Навахи, который своими пятьюдесятью килограммами запросто сорвёт юбку, заодно уронив невесту. От любвеобильного Антипа, от Флешки, норовящей зацепить когтем летящую ткань, от Чаплина, крутящегося под ногами.
Майя – удивительно красивая невеста. Бесконечно длинные стройные ноги, тонкие щиколотки, чёрные волосы, открывающие изящную шею, украшения из жарки на голове и тонких запястьях.
– Привет, – отвлёк меня от мыслей Кирилл. Я подняла взгляд и потянулась губами за бесподобной, любимой улыбкой.