Прозвучала "Джингл Беллз", затем “У старого МакДональда была ферма.” По некоторым причинам, в каждой песне отсутствовала ключевая фраза, зато “Лондонский Мост” был сыгран тем же самым бодро сумасшедшим тоном.

Этого было достаточно, чтобы свести с ума любого, но вероятно имело дополнительный эффект на кого-то вроде МакГрегора, который жил для детей. Во всяком случае, я на это надеялся. Я преднамеренно выбрал детское фортепьяно, чтобы выманить его из дома, и я искренне надеялся, что он подумает, что разоблачен – и что игрушка прибыла из Ада, чтобы наказать его. В конце концов, почему бы мне не получать удовольствие от того, что я делаю?

Кажется, сработало. Мы были всего на третьем повторе “Лондонского Моста”, когда он в панике выскочил из дома. Он на мгновение замер, озираясь; его редеющие рыжие волосы словно разметало бурей, бледный живот свисал с пояса темных пижамных штанов. По мне он не выглядел ужасно опасным, но я, конечно же, не пятилетний мальчик.

После того, как он постоял с открытым ртом, почесался, и изобразил модель для статуи греческого бога Глупости, МакГрегор определил местонахождение источника звука – опять "Джингл Беллз". Он шагнул и нагнулся, чтобы поднять игрушку, и не успел удивиться, прежде чем петля из рыболовной лески, рассчитанной на пятидесятифунтового тунца затянулась вокруг его горла. Он выпрямился и собрался было посопротивляться. Я затянул потуже, и он передумал.

“Прекрати бороться,” сказали мы холодным командным Пассажирским голосом. “Проживешь дольше.” И он услышал свое будущее в этих словах и решил что мог бы его изменить, поэтому я затянул петлю и держал до тех пор, пока его лицо не потемнело, и он упал на колени.

Непосредственно перед тем, как он потерял сознание, я ослабил давление. “Делай, что я тебе говорю,” сказали мы. Он не ответил, только сделал несколько глубоких болезненных вдохов, пока я выстраивал линию контакта. “Понял?” сказали мы, и он кивнул, так что я позволил ему дышать.

Он не пытался больше сопротивляться, пока я тащил его в дом за ключами от его автомобиля и затем отступал в его большой СУВ. Я сел позади него, держа леску туго натянутой и позволяя ему дышать только чтобы остаться пока в живых.

“Заводи машину,” сказали мы ему, и он замер.

“Чего вы хотите?” он сказал хриплым, как свежий гравий голосом.

“Всего,” сказали мы. “ Заводи машину.”

“У меня есть деньги,” сказал он.

Я затянул леску потуже. “Купи мне маленького мальчика,” сказали мы. Я держал её затянутой несколько секунд, слишком туго, чтобы он мог дышать и достаточно долго, чтобы дать ему понять, что мы здесь главные, мы знаем, что он сделал, и мы позволяем ему дышать только пока захотим, так что когда я вновь ослабил леску, ему нечего было добавить.

Он поехал как мы ему велели, вниз по 80-ой Юго-Западной к Олд Катлер Роад и затем на юг. Дорога в это время ночи была почти пустынной, и мы свернули к новостройке, стоящей на дальней стороне Ручья Грубияна. Строительство приостановили из-за того, что владельца посадили за отмывание денег, так что нас не потревожат. Мы с МакГрегором проехали мимо недостроенной кабины охраны по небольшой кольцевой развязки, к востоку от воды, и остановились у маленького трейлера, временного офиса участка, теперь оставленного для подростков, желающих попугаться и других желающих уединения вроде меня.

Мгновение мы просто сидели, наслаждаясь прекрасным видом луны над водой с педофилом в петле на переднем плане.

Я вышел и вытащил МакГрегора за собой, дернув так жестко, что он упал на колени и вцепился в леску вокруг шеи. Мгновение я просто наблюдал как он задыхается и пускает слюни в грязи, как его лицо снова темнеет и глаза наливаются кровью. Потом я поставил его на ноги и толкнул вверх по трем деревянным ступенькам в трейлер. К тому времени, когда он достаточно очухался, чтобы понимать, что происходит, я привязал его поверх стола, зафиксировав руки и ноги скотчем.

МакГрегор попытался заговорить, но вместо этого только закашлял. Я ждал; теперь было полно времени. «Пожалуйста», проскрипел он наконец, словно песок по стеклу, “я отдам вам все, что вы хотите.”

“Конечно, отдашь,” сказали мы, и увидели как этот звук проник в него, и даже при том, что он не мог видеть сквозь мою белую шелковую маску, мы улыбнулись. Я вынул фотографии, которые я забрал из его лодки и показал ему.

Он полностью прекратил двигаться, его челюсть отвисла. “Откуда это у вас?” спросил он, довольно раздраженно для того, кто вот вот будет порезан на маленькие кусочки.

“Скажи мне, кто сделал эти снимки.”

“Зачем мне это?”