– Жалко проволоку, – прижимисто цокнула языком Фира. – Перекусить ее – дело плевое, а вот потом обратно в одно целое превратить…

– Фир, что тебе в этой проволоке? – Я даже вздохнул. – У тебя вон по стенам кабелей сколько, в обмотке уже. Или ты думаешь, что мы их снимать не будем? Слушай, Одессит, а что ты еще такое видел, о чем все остальные не знают? Не припоминаю, чтобы ты кому-то из нас про проволоку говорил. Голд?

– Что сразу Голд? – выставил перед собой ладони Одессит. – И что сразу я? Я нашел и подумал: «Какая славная вещь. А ну как мы про нее забудем?» И я ту проволоку убрал на самое видное место, в уголок, чтоб никто не уволок. О, мама всегда говорила мне, что у меня есть стихотворный талант. И шо, вы заметили, как лихо я рифмую слова?

– На видное место, – посмотрел я на Голда. – В уголок. Вот что с ним делать?

– Наградить, – немедленно заявил Одессит. – Я не только обнаружил, я еще и рациональное использование для той проволоки нашел, для всех трех бобин!

– Уже трех, – закатил глаза Голд. – Если еще пару минут поговорим, их будет четыре.

– Не будет, – опечалился Одессит. – Это все. Ну так что, начинаем носить?

Стихийности мы не допустили, равномерно разделив народ. Кто-то носил, кто-то сортировал, распределяя вес предполагаемого груза равномерно, а кто-то был отправлен в лес за стволами березы, поскольку те деревья, что повалила буря, в наше дело не годились – больно здоровые были. Березы надо было не только срубить, но и кору с них стесать, сделав пригодными для использования. К этой группе присоединился и я, памятуя о следах, которые в лесу оставила то ли стихия, то ли некое неведомое существо высшего порядка. В любом случае я собирался пресечь досужие разговоры, если они возникнут вследствие чьей-то наблюдательности.

Но обошлось. Махание топорами не очень-то располагает к праздности, а то, что каждый из нас не слишком разбирался в том, насколько хороша та или иная лесина, делала верчение головой вне основной цели совершенно уже невозможным.

Дело нашлось всем. Когда мы вернулись в бункер, то увидели неподалеку от входа ласкающие глаз кучи добра, которое отныне стало нашей собственностью и было предназначено для того, чтобы крепить оборону Сватбурга. Ну или служить товаром для обмена. Я был уверен: уже совсем скоро возникнут не одна и не две общины, подобные нашей, а значит, будет и товарообмен, никуда он не денется.

Мужчина из группы Жеки, который тогда при слове «торговля» блаженно щурился и мечтательно вздыхал, и впрямь оказался коммерсантом, причем бог весть в каком поколении. И если его далекий прапрапрадед владел всего лишь лавкой в славном городе Амстердаме, то он уже возглавлял подразделение транснациональной торговой корпорации в Нидерландах и прекрасно разбирался в том, что сколько стоит и на что есть спрос. Так что его хоть завтра запускай челночить по берегам Большой реки.

Но вот беда. Я был уверен и в том, что найдутся люди, которые захотят на свободной торговле погреть руки, причем не слишком чистоплотными методами.

Впрочем, кто нам запретит немного заработать на собирающихся погреть руки?

В общем, таковы были мои планы, поскольку мое видение мира не только не поменялось, но и окрепло. Кто первый займет ниши в разных областях, тот молодец, того будет труднее из них выдавить. Ну а кто опоздает, тот будет вынужден доказывать, что он право имеет, а это – дело тяжелое и неблагодарное. И почти наверняка скорость занимания ниш и выдавливания из них будет определяться тем, сколько у тебя стволов и насколько хорошо твои люди умеют ими пользоваться.

Пока суд да дело, потихоньку начало смеркаться. День-то вроде и длинный был, а прошел быстро. И, заметим, мы как тот воз, что и ныне там, а должны были бы уже километров под тридцать с гаком отмахать по лесу.

– Гранаты так и не испробовали. – Голд побарабанил пальцами по ящику с зеленой крышкой.

– «Бабах» очень громкий будет, – сморщился я. – Не забыл я о них, просто демаскировать нас не хочу. Возьмем с собой десяток, когда расходиться в стороны будем, да и бахнем часа через три, в лесу где-нибудь. А нашим скажем, чтобы сгрузили их в Сватбурге отдельно и не трогали. Хотя… Голд, это не консервы, а гранаты. Что с ними будет?

– Главное, чтобы они в руках не рвались, – тихонько сказал мне он. – Ты сам гранаты не бросай, не надо. И вообще, предоставь все эти испытания мне.

– Как скажешь, – согласился я.

Пусть его. Да и правда: кто его знает, как это дело обернется. Снова оказаться в лесу с голым задом мне не улыбалось.