– Получается, всё, что ты делаешь на ярмарках – это закупаешься всякими безделушками и едой?

– А что еще делать? Одного меня не отпускают, а бабушка старовата для шумных развлечений. Седьмой десяток уже заканчивается.

Эбигейл удивленно приподняла брови, переводя взгляд с пончиков на мальчишку.

– Серьезно? Она выглядит гораздо моложе. Никогда бы не подумала. И ты единственный внук у неё?

– Не удивляйся. Моей маме было сорок, когда она меня родила. Так что я единственный. Род Калверов вообще под угрозой, знаешь ли.

– А что насчет твоего отца? Он забрал фамилию твоей матери, когда женился? Просто это странно, что у тебя фамилия бабушки, а не отца.

– Не знаю. Я не задумывался. Бабушка Ева сказала, что мои родители уехали, когда я был маленьким. И больше не вернутся. Никогда. Я понимаю, что это значит. Поэтому мы не разговариваем на такие темы. Для неё сложно говорить о подобных вещах.

– Вот как. Извини, что поднимаю больную тему.

– Она больная скорее для бабушки, чем для меня. Можешь посчитать меня бесчувственным, но сложно сокрушаться о тех, кого ты даже ни разу не видел. Бабушка Ева для меня дороже всех. И я бы её не променял, будь у меня такой шанс.

– Я никогда бы не сказала, что ты бесчувственный. Особенно смотря на вашу идиллию в семье. Это очень мило.

– Тебе нравится у нас?

– Да. Думаю, да.

Луи что-то буркнул, а потом тихо рассмеялся. Эбигейл подумала по началу, что он подавился, но ехидное выражение его глаз говорило более чем красноречиво. Зашуршал пакет, и мальчик протянул нежно-розовый зефир.

– Обожаю зефир. Это лучшее, что выдумало человечество.

Поблагодарив его, девушка приняла лакомство. Она откусила маленький кусочек, смакуя во рту.

– Мне кажется или он вкуснее, чем продают в моем времени?

– Просто со мной всё вкуснее, – он довольно улыбнулся, но поняв, как странно звучит его фраза, тут же покраснел. – Попрошу бабушку купить билет на колесо обозрения.

– Ты же говорил, что она всё равно не даст денег, – Эбигейл победно усмехнулась.

Вечер воскресенья прошел действительно весело. Анкорн пропитался атмосферой веселья, засветившись тысячами фонариков. Яркие вывески, украшенные гирляндами, рождественская музыка, елочки, усыпанные искусственным снегом – всё поднимало настроение, отгоняя от суеты будничных дней.

В этот вечер Эбигейл впервые посмотрела на Анкорн с высоты птичьего полета, пусть даже колесо обозрения было в два раза меньше, чем в её родном городе. Сидя в разноцветной кабинке, Эбби впервые позволила себе рассказать о своем времени и городе, где она жила. Луи с жадностью схватывал каждое слово, задавая кучу вопросов в ответ. Он терялся в догадках, пытаясь предугадать, каким станет в будущем. Мысль о взрослой версии себя будоражила его сознание.