Но Империя так и не развалилась, и даже обрела новую жизнь с приходом торийцев. Те возродили магию, проредили иных, основали братства, в первую очередь, боевые, и, будто раствором, скрепили мозаичную картинку мира.

А на Джерр, внезапно ставший мирным и почти что пушистым, махнули рукой до поры. На Хороире после всех магических изменений повырастали особенные деревья, и Север, пользуясь монополией, поднялся на торговле и производстве вещества вроде каучука.

Но то был Джер-риот, а Джер-рият откололся, обретя новую веру. Они знали, что маги большой земли возродились и, беспокойные, однажды обязательно «добьют» мир. Потому и чувствовали себя джерриятцы хорошо лишь на островах и — своих кораблях.

Так, в раздумьях, Тим шагал и шагал. Тропка петляла меж камней, потихоньку уходя в гору, и ребятам было не до разговоров. Щит и меч, настоящий, но не заточенный, лук со стрелами, еда и одежда за спиной весили немало. Джеррец задал приличный темп, приходилось беречь дыхание.

Воздух стал влажным, густым. Солнце укрылось в серых тучах и светило, словно мутный фонарь. Шагалось тяжело, пот лил градом. Тимур подумал с тоской, что солнечные деньки, похоже, кончились, и опять будет дождь, а значит — вечно мокрая одежда и слякоть под ногами.

— Тим, как думаешь, куда мы? — раздался за спиной голос Дениса.

Мальчишка моргнул, вырванный из своих мыслей. Бритый затылок Олега удалялся слишком быстро, и Тим выдохнул, переходя на бег:

— Честно — пофиг.

Дэн болтал слишком много. Девчонкам это чаще всего нравилось, Тимуру — не очень. Нет, он любил интересных рассказчиков, их истории, вдохновляющие на подвиги и зовущие в путь, песни под гитару у костра — Витька приучил, таская во всякие походы и сборы, — но Дэна к таким рассказчикам не причислял.

Подъем закончился каменистой площадкой, этакой проплешиной меж деревьев на вершине холма. Черное пятно в стороне — след костра, относительно ровная местность. Осмотреться не дали, тэн Рейнар скинул у большого валуна заплечный мешок и велел:

— Бой!

И руки на груди сложил, ожидая.