— Зачем? — зло спросила она, хотя с языка рвались иные слова, куда как более жесткие и не все на джерре.

Но вокруг собирался народ: гьярравары Рейнара, Фин, что держался ближе к магу, словно тому требовалась охрана, ребята.

— Это лучшее средство для восполнения сил, что у меня есть. Смотри: она жива. В себе.

— Насчет «в себе» я бы поспорила, — медленно сказала Рита, косясь на Марину, зябко обнимающую себя руками. — Так какого хрена?! Неужто и вправду надо было вливать в нее любовное зелье?

— Это не любовное зелье, — процедил мужчина.

Девушка зарычала. Маг прав, любовью там и не пахнет — одной лишь похотью.

— Она восстановилась бы сама.

— Ты на потоки смотрела? Так посмотри.

Марго вдохнула и шумно выдохнула. Он это серьезно? Судя по виду — да.

Девушка нехотя скользнула в мир магии и тут же заморгала, не веря глазам. Крутанулась на месте, оглядываясь. Косы хлестнули по бедрам, одна упала вперед, и Марго привычным движением откинула ее за плечо.

В первый момент показалось, что она утратила дар видеть магические потоки и возмущения. Но быстро поняла: что-то не так не с ней, а с этим местом. Мир, что должен был полниться энергией, сиять золотом и серебром, оказался блекл, почти как обычный.

— Это…

— Это темные земли, — произнес грен Лусар, его взгляд не отрывался от девушки, а довольный вид бесил. — Здесь все иначе. Иные твари не просто так охотятся за одаренными. Кроме наших страданий, им нужна магия, они поглощают ее — из людей и из мира.

Марго скривилась. И ведь читала она — и про темные земли, и про зверюшек местных, — но и подумать не могла, что тут все настолько плохо. Что маг, растратив резерв, восстановится нескоро, если вообще сможет это сделать.

Смогла бы Марина? Теперь уже не узнать.

— И все же нельзя было пускать к ней Ивана, — тихо проворчала девушка, понимая, что слушают их сейчас многие.

Маг глянул на Снура, махнул рукой, и тот зарычал, привычно разгоняя народ. Марго встретилась взглядом с Витькой, Линдой, качнула головой.

— А кого? — спросил, наконец, грен Лусар, когда пятачок меж тремя соснами значительно опустел. — Кого-нибудь из людей Снура? Меня?

— Меня.

— Думаешь, страсть к женщине смутила бы ее меньше, чем страсть к мужчине?