Воображение эльфа разыгралось, щёки вспыхнули нездоровым румянцем. Он вскочил и принялся расхаживать по зале, в то время как адепт Новой Луны сосредоточенно ковырял ногтем в зубах и наблюдал за ним с выражением крайней скуки на лице. Ему хотелось поскорее покончить с призывателем, получить оплату за труды, убраться в Дорифис и залечь на дно. За последние дни он по горло был сыт идиотскими интригами королевского сыночка.
— Призыватели опасный народ, — заметил убийца, приготовившись уходить.
— Скажи ещё, что ты боишься?! — воскликнул Лорион.
— Я — нет. Моё лицо известно в городе только двум королевским особам, твоё же знает каждый житель Фэита, — загадочно ответил адепт и картинно поклонился.
— Делай свою работу, всё остальное пусть тебя не волнует! — Принц указал гостю на дверь, в которой торчал длинный ключ.
— Я всё же уйду тем путём, которым пришёл, — прошелестел эльф, мотнув головой.
Лорион сжал кулаки, но ничего больше не сказал. Служители Новой Луны никому не подчинялись и не признавали государственных законов. Даже если бы этот уродец с отрезанными ушами плюнул в лицо принца, он смог бы легко избежать наказания. И с этим, несомненно, нужно было что-то делать, но что конкретно — Лорион пока не знал.
Неожиданный поворот событий в деле Доннии взбудоражил его воображение, а потому принц до самого утра не мог уснуть, всё размышлял о том, как поймал на удочку возлюбленного глупой жрицы. В такие моменты Лорион готов был признать, что эльфы бывают куда забавнее экзотических зверюшек, запертых в золочёные клетки.
Глава 10.2
Косые лучи утреннего солнышка медленно подбирались по подушке к лицу спящего мага. Он пошевелился во сне, повернул голову — и ослепительный свет вдруг ударил по неплотно сомкнутым векам. Келлард застонал и прикрыл глаза рукой. За последние годы он совсем отвык просыпаться в светлых помещениях: с тех самых пор, как род Эльсинар отказался от нерадивого потомка, призыватель жил в подземелье Храма, где утро, день и ночь ничем не отличались друг от друга.
— Ну наконец-то! Я уже хотела запустить в тебя молнией! — с упрёком сказала Ринарет.
Девушка стояла у распахнутого настежь окна. Она была одета в рубашку, дорожные штаны и сапоги. Руками Рин придерживала стоящий на подоконнике глиняный кувшин. Келлард с трудом оторвал голову от подушки и неторопливо сел. В затылке и висках ломило так, словно коллега по Гильдии уже осуществила свою угрозу и шарахнула в него заклинанием.
— Сейчас утро? — хрипло осведомился он, протирая глаза.
— Почти полдень! — она подхватила кувшин и порывисто протянула магу, чуть расплескав воду на сероватое одеяло.
Некоторое время он молча пил, с трудом удерживая тяжёлый сосуд в дрожащих от слабости руках. Рин громко сопела, сидя рядом и всем своим видом выражая недовольство. Это она умела хорошо. Келлард оторвался от воды и окинул взглядом скромную гостиничную комнату: небольшой столик у окна, потёртый ковёр, приоткрытый рассохшийся шкаф… единственную кровать.
Глядя на девушку, трудно было сказать, ложилась ли она спать прошлой ночью. Ему стало неловко при мысли о том, что он занял спальное место, а ей пришлось ютиться в старом кресле в углу. Свёрнутое коконом покрывало говорило о том, что Ринарет ночевала там, но маг испытывал странное ощущение, будто совсем недавно рядом с ним была женщина. Он обнимал чьё-то гибкое тело, прижимал его к себе во сне, слышал тихий шёпот и чувствовал прикосновения губ к щекам и шее. Чтобы отогнать странное наваждение, маг провёл рукой по чуть колючему подбородку и задумался.
— У меня есть дела в городе, и я не намерена терять целый день на то, чтобы привести тебя в чувство, — сказала Рин. — Поднимайся. Гаэлас наверняка заждался тебя в убежище.
— Я… сейчас.
Келлард вернул подруге кувшин и откинул одеяло, чтобы встать, но тут же обнаружил, что раздет донага и вновь укрылся.
— Смотреть на тебя противно, — прокомментировала девушка, подбирая с пола одежду мага и небрежно швыряя ему в лицо.