ВФ: Она не воспринимается просто как настолько насущная, чтобы все бросить…

КБ: Никем?

ВФ: Это насущная проблема для 10–15 %

КБ: Почему они не пишут, не говорят об этом?

ВФ: «Ведомости» и «Новая газета» пишут, «Эхо Москвы» говорит.

КБ: Что?

ВФ: Что чекисты – сволочи, например.

КБ: Про чекистов все понятно. Почему не говорят про Чечню, про Дагестан?

На самом деле, надо завоевывать не проливы, надо страну отвоевывать. Вы живете под ногами не чуя страны. Надо вернуть народу Москву, Питер, Нижний, Тверь, Калугу, Воронеж.

В Грузии есть люди, которые говорят: нам Абхазия и Осетия не нужны, надо перед ними извиниться, и пусть будет что будет. Они не очень популярны, конечно.

ВФ: Сколько бы за них с такой программой проголосовало? Процентов пять?

КБ: Где-то так.

ВФ: Я думаю, процентов 30, а может быть и 40, в России проголосуют за отделение Северного Кавказа. А если честно организовать кампанию, то и больше 50 %. Степень охренелости от совсем другой культуры очень высока.

КБ: Они же проголосуют и за их бомбежку.

ВФ: Да.

КБ: Ну в общем, жалко Россию.

ВФ: Мне трудно вам оппонировать. Я вижу, что сейчас как-то сдвинуть с мертвой точки телегу российского сознания, засранного телевизором и нежеланием…

КБ: Просто нет смелых людей. Не в смысле гражданской смелости. Потому что эта мысль, как и любая резкая мысль, могла бы стать причиной по крайней мере широкого рассмотрения – пусть даже в режиме поношения.

ВФ: Такие люди есть, просто они не занимаются публичной политикой. Они свободно пишут об этом в своих блогах, на своих интернет-ресурсах, но это не попадает в резонанс… Тот же Навальный, до того как он в 2008 году начал заниматься проблемой разграбления госкомпаний, пробовал биться против точечной застройки Москвы, за права москвичей, потом – пытался двигаться…

КБ: Чем больше вы рассказываете, тем меньше он мне нравится.