— Виктор Николаевич, скажите, зачем вы убили моего мужа?

К жестокости в глазах Королькова добавилась ненависть.

— Он давил на меня, вынуждал скрывать многие вещи, участвовать во всех своих грязных делах. И это только полбеды, но когда этот шакал трахнул мою жену… стало невозможно простить.

Ах, Роберт Евгеньевич в своем репертуаре. Власть ему нужна была на всех фронтах.

— А я… почему вы меня решили подставить?! Я ведь перед вами ни в чем не виновата.

— Вы, Кристина Сергеевна, были просто идеальной жертвой. Жена, которую держали на коротком поводке, постоянно избивая, не выдержала издевательств бывшего супруга и стукнула его кочергой по голове. Сколько бы вам дали? Всего пару лет. Но вы спутали все планы, почему-то решили молчать о нелицеприятном поведении мужа, затем дело передали в Следственный комитет, да так неудачно… Оно попало прямиком к вашему бывшему любовнику. Не везет так не везет! Конечно, тот начал рыть, и мне пришлось действовать.

— Виктор Николаевич, не стоит отягощать свою совесть еще одним убийством, — зачем-то обратилась я к Королькову с этим бессмысленным призывом. Он приехал сюда убивать. Так что, плачь не плачь, бывший заместитель моего покойного супруга вряд ли смягчиться.

— Я ничего не имею против вас, Кристина Сергеевна, но не могу позволить Роберту Евгеньевичу победить. Простите.

Корольков двинулся вперед, бита в его руках поднялась, вынося мне смертный приговор. До ножа я точно не смогу добраться — времени не хватит. Дура, ну почему я не переложила его поближе. Мои пальцы начали лихорадочно искать на каминной полке хоть что-то, чем можно защититься. Первыми в Виктора Николаевича полетели красивые декоративные свечи, подаренные мне мамой на восьмое марта. Он откинул их битой, как надоедливых мух. На каминной полке еще стояли часы. Тяжелые… размаха не получилось. Они попали Королькову в грудь, задержав на немного его приближение. Беги, Кристи! Проскользнула мимо Виктора Николаевича к витой лестнице, ведущей на второй этаж. Если мне удастся убежать, можно запереться в одной из комнат. Пальцы уже коснулись деревянных перил лестницы, а потом тысяча искр боли взорвались в голове… Корольков все же меня догнал… Падаю…

Калитка была не закрыта, так же как и входная дверь дома. Внутри просто ледоход от дурного предчувствия, кажется, даже кожа встала дыбом. На ходу вытащил пистолет. Когда вбежал в гостиную этого эксклюзивного ненавистного жилища, ужасная картина резанула по глазам. Кристина бездвижно лежала около красивой витой лестницы на второй этаж. Корольков же замахнулся бейсбольной битой, целясь по темноволосой голове.

— Отойди от нее!! — вырвался медвежий крик из моего горла, и почти одновременно раздался выстрел.

Это я инстинктивно пальнул в опускающуюся руку с бейсбольной битой, но она все равно успела коснуться черных волос моей ненаглядной ведьмы.

— Сука, что ты делаешь!!! — закричал я.

Подстреленный Корольков, схватившись за руку, завопил от боли. Мало ему, мало! В несколько шагов приблизился к Виктору Николаевичу и с наскоку врезал под дых, потом по морде, и еще по ребрам. Выкрутил ему руки за спиной. Крики Королькова усилились, а правый рукав куртки уже окрасился кровью. Чем бы связать этого "представителя закона"? Пришлось вытаскивать ремень из штанов. А Кристинка все так же лежала на полу, бледная, в неестественной позе, совершенно не подающая признаков жизни. Откинутая в сторону тонкая красивая женская ручка своей неподвижностью вызывала панику… жуткую, пробирающую до костей. Подскочил к ней. Приподнял… Тело Кристины было обмякшим и каким-то отяжелевшим. О, черт, около ее головы растекалась целая лужа крови!

«— Володь…

— Да, Кристи.

— Прошу тебя — держи меня крепче…

— Ты опять куда-то собралась? И не надейся, Кристи, я больше никуда тебя не отпущу».

— Кристи, любимая, слышишь! Я больше никуда тебя не отпущу!!

Тряхнул ее легонько за плечи, темноволосая голова безжизненно качнулась. Начал лихорадочно искать пульс, на ее шее и тонких девичьих запястьях. Ну же, ведьмочка темноглазая, мое сердце так стучит, того и гляди проломит грудину. Отзовись на его неровный бешеный ритм! Только вот под пальцами не ощущалось ответного биения.