Конрад тоже наблюдал за женщинами. Их провокационный танец смущал его. За спинами плясуний маячила тень его матери, неодобрительно покачивая головой и хмуря брови, вдребезги разбивая всякое возбуждение. И все же он следил, как они движутся, играя в танце короткими кривыми мечами, чьи опасные лезвия усиливали чувственность грации вампирш.

Затаив дыхание, Конрад не отрываясь смотрел, как блеснули мечи, вспарывая кожу, а потом все кончилось — семь женщин упали на пол под восторженные аплодисменты Фрица. Когда плясуньи поднялись, к овации присоединились и остальные, и вскоре зал наполнился шумом восхищенных голосов. Конрад встал, поднял руку, призывая к тишине, и не опускал ее, пока не обрел полный контроль над толпой. Только тогда он кивнул.

— Думаю, пришла пора вкусить иную усладу. Мы уже набили желудки свежим мясом и порадовали взгляд видом этих юных леди. Теперь же настало время заглянуть в будущее. После этого, кажется, молодой Константин желает исполнить нам балладу собственного сочинения. Но сперва — прорицатель.

Двое из гамайя Конрада почти внесли под руки маленького чумазого человечка. За собой он тащил козла на веревке, которого, неуклюже поклонившись, подвел к столу. Козел был тощ, кожа да кости, и его хозяин выглядел не лучше.

Питер подавил смешок.

Ганс с отвращением покачал головой.

Фриц радостно захлопал, а Константин слегка поежился.

Эммануэль смотрела на Конрада, а не на странного коротышку с козлом, и граф обнаружил, что не может отвести взгляда. Правильно ли это — вожделеть потомство собственного брата? Он был уверен, что нет, но, так или иначе, множество лучших вещей в жизни дурны. Но это же не останавливало его желаний.

— Мой темный господин, — пробормотал вещун, пытаясь привлечь внимание Конрада. — Скажи, что ты желаешь узнать, и мы сверимся со знамениями. — Из-за скрученного обрывка веревки, служащего ему поясом, гадальщик вытащил тонкий, усеянный драгоценными камнями ритуальный кинжал, поднес клинок к губам и поцеловал лезвие. — Так что же, мой господин? Какой вопрос жжет твое сердце?

Слово «жжет» взорвалось у Конрада в голове. Кажется, сегодня оно преследовало его. Вампир повернулся к жалкому плешивому человечку с реденькой бороденкой и кожей, темной не от загара, а от грязи.

— Я желаю знать будущее Дома фон Карштайнов, предсказатель. Говори, человек. Ты держишь нас всех на крючке любопытства. Что гласит мудрость богов?

Двое из гамайя Конрада поставили козла на центральный стол и, придерживая за загривок, прикрыли ему глаза ладонями. Скоро животное успокоилось, хотя пугливость его было легко понять — в воздухе висел густой запах крови.

— Услышьте наши слова, о богини раздора, о боги вражды, покажите судьбы тех, кто собрался в этом великом доме, откиньте завесу черных теней, осветите путь мудрости, покажите щели, где прячутся в засаде ошибки, мы просим вас. Покажите.

Завершив речь, коротышка вонзил ритуальный кинжал глубоко в брюхо козла и дернул, расширяя рану, чтобы внутренности животного вывалились на стол черно-кровавыми петлями, шлепаясь на тарелки, еду и сползая на пол. Козел забился в агонии, копыта его скользили, путаясь в вонючих потрохах. Когда предсмертные судороги животного прекратились, гадальщик спихнул тушу на пол и опустился на колени, изучая предзнаменования, таящиеся в смердящих на столе кишках.

Наконец вещун поднял взгляд. На его уродливом лице ясно читался страх.

— Знамения недобрые, господин.

— Недобрые? — Брови Конрада приподнялись. — Объясни.

Коротышка сглотнул и выпрямился. Даже стоя, он не возвышался над сидящим графом-вампиром.

— Потроха гнилые, господин. Плоть животного воняет. Это дурной знак.

— Действительно, но, возможно, у тебя под рукой есть другой козел, которого можно выпотрошить и еще раз проникнуть в суть нутряных пророчеств?