Тот зло блеснул глазами, по скулам катанулись желваки.

— Тогда больше не о чем разговаривать.

— Хорошо, — я встал со стула, где расположился поудобнее в расчете на долгий разговор и очередной виток торговли. — Надеюсь, тема платины никак не повлияет на скорость и цену продажи механоидов?

— Нет, Санлис, такого не будет, — ответил тот. — Я держу своё слово.

Если он так тонко намекнул про мой поступок, то плевать. Взял бы двадцать процентов, что я предлагал, то были бы и платина, и иридий в общих трофеях. Хотя, пожалуй, и двадцать ему жирно было бы.

— А что ты станешь делать со слитками? — поинтересовалась Кристина, когда мы оказались на улице.

— Пусть лежат. Места они занимают мало, стоят очень много. Когда поменяем своё местоположение, уйдём из этого Гуляй-поля, то можно будет продать интересующимся лицам напрямую, без левых и жадных посредников.

— Мне этот барон сильно не понравился. У меня дважды проскакивали видения, как он отдаёт приказ нас убить, — совсем тихо произнесла девушка.

— Видения? — напрягся я.

— Не волнуйся так, Сан, это… м-м, как бы пояснить. Вроде эха из будущего, из дальней параллельной ветки, ради которой даже ничего предпринимать не нужно, чтобы изменить такое будущее. Исходит эхо от сильного сокровенного желания, от ненависти, любви.

— Да уж, этот негр нас точно не любит, — покачал я головой.

В выделенном мне с женами домике никого, кроме Русты не было. А ластавка хозяйничала у кухонной плиты в очень нескромном наряде — если глаза меня не подводят, то под её фартуком кроме собственной кожи не было ничего.

— Вкусно пахнет, — похвалил я девушку. — Что там?

— Спасибо. Итальянское рагу из говяжьей ножки с сухим красным вином. Только я лишь начала готовить, ещё не меньше двух часов нужно подождать, — ответила с улыбкой девушка, помешивая булькающее блюдо небольшим половником, стоя в пол-оборота ко мне.

А я находился в трёх шагах и наслаждался видом точёной фигурки, аккуратно завязанными в узел волосами, лёгкой улыбкой на её губах и едва заметным румянцем на загорелых щёчках. Белый с красными мелкими цветочками фартук добавлял сексуальности и так непередаваемо желанной девушке, а завязки в виде большого бантика, расположившегося чуть-чуть выше попы, не прикрытой ничем, помогали расшалившемуся воображению представлять Русту в виде подарка или зайчика с экстравагантным хвостиком.

— Что ты там застыл, Сан?

— Да так… любуюсь, фартук у тебя очень красивый, — ответил я и сделал два шага, оказавшись в шаге от красавицы из Ластавы.

— Только фартук? — фыркнула она и повернулась ко мне спиной, при этом чуть прогнувшись в спине, якобы для удобства помешивания блюда, выставляя высокую крепкую попку, эти два загорелых упругих мячика, гладких и дразнящих.

— Фартук просто красивый, — сказал я и сделал последний, третий шаг, почти прижавшись к своей невесте, — а ты бесподобна, прекрасна и невероятно сексуальна…

Девушка подалась ко мне, коснувшись ягодицами моего паха, и стала медленно покачивать ими. Если до этого я просто любовался девушкой, сдерживая своё желание плоти, то сейчас эта самая плоть в один момент восстала и натянула колом шорты.