Скаттерхолл остановился лошадь, открыл саквояж и вынул из него подзорную трубу. Покрутив какие-то кольца на тубусе, испещренные руническими символами, чародей поднес окуляр к глазам. Через пару мгновений его худое длинное лицо украсилось улыбкой.
– Аура проклятия всегда имеет насыщенный темно-синий оттенок. У этого дома очень мощное поле… – сказал Гай.
– Какое именно?
Чародей передал мне трубу. Я посмотрел сквозь нее на Ветряную Милю. С таким инструментом мне не приходилось сталкиваться раньше. Возможно, изобрели его не так давно. Магические настройки трубы позволяли видеть то, что не доступно обычному глазу. Дом окружало далеко распространяющееся мерцание. В основном, синее, насыщенного оттенка, но были вы нем и розовые и желтые прожилки.
– Видите, как далеко простирается след? – спросил Скаттерхолл.
– На фронтальную ширину дома во все стороны, – ответил я.
Зрелище было фантастическим. Я подумал, что мне не мешает приобрести такую трубу. Пригодится в изысканиях и путешествиях.
– А что значит розовое и желтое?
– Это ауры обитателей. Обычно чистые ауры, не затронутые проклятием.
– Хм. Но если дом изучает такие флюиды, почему он давным-давно не заразил тех, кто живет в нем?
– Это происходит не всегда, – ответил чародей. – В особенности, если проклятие имеет конкретный адресат. Иных людей может и обойти…
Мы пустили лошадей в галоп и у самых ворот встретили выезжающего на прогулку Динга Сэдлфорта. Граф поглядел на нас со своим фирменным презрением. Я и чародей поприветствовали его, но добились лишь искривленных губ.
Динг выехал за ворота и отправился на юг. Из-под копыт его лошади летели комья грязи.
– Нам не очень-то рады, – заметил Скаттерхолл.
– То ли еще будет, – ответил я.
Глава 18
Я велел мажордому пригласить графиню в гостиную. Лингуд смерил чародея не менее презрительным взглядом, чем Динг Сэдлфорт, и отправился выполнять мою просьбу. Пока мы ждали, Скаттерхолл обошел гостиную с каким-то амулетом в руках. Измерил шагами помещение, что-то бормоча.
Элания появилась в тот момент, когда маг осматривал коллекцию старинного оружия на стене. Она была в черном, лицо бледное, вытянувшееся, постаревшее. Я вспомнил слова Скаттерхолла о том, на что способно разозленное божество. Оно может превратить свои жертвы в источник пищи и тянуть из них соки до самого момента смерти. Рудхор выглядел именно таким – изможденным, медленно подползающим к критическому порогу человеком. Теперь между ним и Эланией было гораздо больше сходства, чем раньше.
Графиня не ответила на наши приветствия. Я извинился, что мы отвлекли ее от каких-то дел, и объяснил положение вещей. Формальность, конечно, однако необходимо было убедиться, что с ее стороны возражений не будет.
Скаттерхолл рассыпался в извинениях, но Элания отмахнулась от него.