— Дом в хорошей форме, — говорит Дэйн. — Фундамент крепкий, сама конструкция хорошая. У него крепкие кости, как говорится. Его можно принарядить, конечно же. Ну, как и меня, например.
Он одаривает меня лукавой, самоироничной улыбкой, давая понять, что знает, насколько красив. Держу пари, он привык доводить женщин Бартлби до обморока. К несчастью для него, я не из этих мест.
— Как думаете, дом можно продать? — по-деловому спрашиваю я.
— Такое-то место? И со всеми его загадками? Оно точно продастся. Хотя вам надо быть осторожной с теми, кому вы хотите продать. Большинство местных будут не очень-то счастливы, если это место превратится в туристическое.
— Горожане Бартлби так сильно ненавидели папину книгу, да?
— Они ее
Не могу сказать, что виню их. Однажды я сказала Элли, что жить в тени Книги — все равно что иметь родителя, совершившего убийство. Я виновна просто по дефолту. Теперь представьте себе, что такое внимание может сделать с целым городом, его репутацией, стоимостью его недвижимости.
— А что насчет вас? — спрашиваю я Дэйна. — Что вы думаете о книге моего папы?
— Ничего не думаю. Я ее никогда не читал.
— Так вы тот единственный, — говорю я. — Приятно наконец-то с вами познакомиться.
Дэйн снова ухмыляется. На этот раз искренне, отчего улыбка становится намного приятнее, чем предыдущее ее подобие. От нее у него появляется ямочка на правой щеке, прямо над краем щетины.
— Вы не фанатка, насколько я понимаю, — говорит он.
— Скажу так — я не очень-то люблю чушь собачью. Особенно если я там главная героиня.
Дэйн прислонился к каменной стене рядом с воротами, скрестив руки на груди и склонив голову в сторону Бейнберри Холл.
— Тогда, я думаю, вы не боитесь остаться одной в этом большом доме.
— Вы были там намного больше, — говорю я. — Стоит мне бояться?
— Только если вас пугают клубки пыли, — отвечает Дэйн. — Вы сказали, что хотите обновить дом. У вас есть опыт в подобной работе?
Раздраженный холодок возвращается, завладевая задней частью моей шеи.
— Да. Немного.
— Там много работы.