Посмотри на меня, милый друг. Оторви глаза от телефона. Не опускай их под давлением откровенного взгляда, если осмелишься. Ну как в глазах такой девушки в шапке, как я, может читаться столько всего? Я скажу тебе: это потому что я трахалась весь день. Я доводила мужчин до оргазма с четырех до одиннадцати и, по правде, могла бы продолжить, если бы захотела. Может быть, я и хочу, между прочим говоря. Я знаю в точности, с чего начать, чтобы в итоге ты стал умолять творца не дать мне сожрать твою душу.
Ох, у меня никогда не было такой мирной и порочной связи с мужчинами, как те, что строятся в метро с абсолютными незнакомцами. Я вышла с работы измотанная, думала, что во мне больше нет места для чувственности, но в голове у меня и сейчас играет
Я в Доме. Стоит раннее розовое утро.
Сара зевает, заталкивая всякую всячину в свой шкафчик. Бобби наклоняется, чтобы подобрать свою обувь: она садится на корточки без всякой грации, и ей абсолютно наплевать на открытые чужим взорам телеса. Они трогательны, как телеса женщины, едва поднявшейся с любовного ложа, которой как минимум на какое-то время наскучивает игра в обольщение. Биргит складывает полотенца в ванной комнате: она надела наушники и слушает радио. Обутая в тапочки, я тащусь на кухню, чтобы приготовить кофе, но Паула, явно пребывающая в бешенстве, уже взяла эту миссию на себя. Только раздавшийся звонок отрывает нас от ее жалоб — это ее первый клиент, который, по всей видимости, хотел быть пунктуальным. Он, не двигаясь, уже ждет Паулу в Зеленой комнате.
Она агрессивно и с потрясающей вульгарностью закуривает
— Просто выводит из себя, когда они вот так приходят вовремя. Ты ничего не можешь сказать им: везде написано, что мн открываемся в десять. Но я
— Невыносимо, — добавляю я с понимающим возмущением, довольная тем, что моя первая встреча назначена только на полдень.
— Уже оттого, что им хочется трахаться с утра, до работы, можно опешить. С женой еще ладно: она лежит рядом с тобой в постели, только руку протяни. Но
Честно сказать, я уже забыла, в какой одежде она пришла. Ее каре еще не было уложено, и она нацепила туфли, как тапочки. Смотря на Паулу, можно было представить, что она живет в подвязках и на высоких каблуках. Сейчас кажется, что ее только вытащили из кровати.
— Не успела я отворить дверь, как Биргит накинулась:
Она с еле скрываемым раздражением широко раскрывает свои маленькие, оттененные краской глаза:
— Да, потому что я подсмотрела в замочную скважину — хотела увидеть его рожу! Интуиция именно это мне и подсказывала: я была уверена, что это он. Прибить могла бы этого типа. Он нежный, клеится к тебе, с ним невозможно, уходит уйма времени на то, чтобы дать ему понять, что надо бы и честь знать, да поживее. А как же мой кофе?
— Да попей
— Кофе будет только через десять минут, а я не могу ждать, зная, что он тут, положил свои малюсенькие ручки на малюсенькие бедра и сверлит взглядом дверь. На меня это давит. Лучше уж отвязаться от него побыстрее. Но могу сказать тебе, что меня бесит такое поведение. У меня тоже есть своя жизнь по утрам.
И, раздавив сигарету в чистой пепельнице, Паула с кислой миной снова надевает свои туфли. На секунду она замирает на корточках, и дым соблазнительно вылетает из ее изумительных ноздрей, этакий выдох прекратившего борьбу человека.
— Когда день начинается вот так, не буду говорить тебе, сколько времени после у меня уходит на то, чтобы вернуть себе хорошее настроение.
Между шторой и кухонной дверью я вижу, как она шагает впереди своего клиента по направлению к ванной комнате, а тот, большой мальчик, с обожанием смотрит на нее. Ему не видно, как она хмурится поверх обязательной рабочей улыбки. Пока он моется, Паула заполняет бланк посещения, вздыхая:
— Он хитер, зверюга: принес мне подарочный сертификат в торговый центр
Он уйдет из борделя довольным, как всегда. В буквальном смысле этого слова. И по тому, как Паула будет хохотать на балконе с Геновой, окутанная поднимающимися вверх клубами дыма и ароматом кофе, можно будет заключить, что в итоге этот клиент забудется, как и все остальные. Они раздражают и волнуют нас, пока находятся здесь. Но как только за ними захлопывается дверь, кажется, будто они никогда и не существовали.