Глава 9

Катриона Фишер налила себе большую порцию «Джек Дэниэлса» и взяла тумблер с собой на диван. Из всех зданий, что она спроектировала, это, определенно, было ее любимым. Вид на Темзу из огромного панорамного окна пентхауса был впечатляющим, особенно в это время дня, когда солнце садилось. Расцвеченная золотым и оранжевым река словно была в огне. Ландшафт размечали знакомые ориентиры, как старые друзья. Небоскреб The Shard, Лондонский глаз, купол Собора Святого Павла… Пейзаж производил впечатление даже в виде созданной ей 3D модели, но это был тот случай, когда реальность давала фору воображению. Стоя здесь в самый первый раз, она уже знала, что это место должно принадлежать ей. Тогда оно было лишь стройкой, даже окна еще не вставили, были только огромные дыры для них. Но это ничего не меняло. Это была любовь с первого взгляда.

Она открыла крышку ноутбука и зашла в «Скайп». Алекс Мюррей ответил почти мгновенно. Она едва успела разглядеть висевший за ним шутливый постер с Эйнштейном: «Безумие — делать одно и то же, и каждый раз ожидать иного результата». Ей приятно было воображать, что он сидел там и ждал ее звонка, но он не ждал. Этот человек был трудоголиком. Он отрывался от компьютера, только чтобы поспать. Ему было сорок четыре, но десятилетия сверхурочной работы брали свое: выглядел он старше своего возраста. Волосы тронула седина, а кожа приобрела желтоватый оттенок, характерный для людей, редко бывающих на солнце. Переизбыток кофеина в крови сделал его движения отрывистыми, а его поведение — резким, как у наркомана в ожидании следующей дозы. В его глазах, однако, читалось иное. Они горели энтузиазмом ребенка, который все видит впервые. Катриона заметила, что это было отличительной чертой всех творческих людей. Им могло быть уже за шестьдесят или даже за семьдесят, но у них все равно были глаза ребенка.

— Что такое? — Алекс был родом из Глазго, и даже самая безобидная фраза вроде «сколько времени?» из его уст могла звучать как угроза.

— Возникла проблема с одной из ванных комнат. Уборщица оказалась запертой внутри.

— Да, такое порой случается.

Катриона почувствовала раздражение. То, чего она ждала, — все, чего она ждала, — это простого заверения, что ничего подобного никогда больше не случится. Неужели она просила слишком многого?

— Что ж, я бы предпочла, чтобы подобного больше не случалось. Если у тебя нет возражений, пусть так и будет.

— Иисусе, давай ты просто расслабишься.

Катриона сладко улыбнулась в камеру:

— Учитывая то, что в проект вложены мои деньги и это я рискую потерять все, думаю, я достаточно расслаблена.

— Это лишь временная проблема, какие всегда возникают на начальном этапе, не более того. Тут ничего серьезного. Да и потом, я ведь сразу предупреждал тебя, что нечто подобное может случиться.

Алекс замолчал. Катриона поняла, что он дуется. «Спаси меня Боже от чокнутых гениев», — подумала она. Но ничего не ответила, просто ждала, когда он снова заговорит. Долго ждать ей не пришлось.

— Разве я не говорил тебе, что мне нужно больше времени?

— И я дала тебе больше времени, Алекс.

— Да, но мне нужно было еще.

Катриона вздохнула.