— М… вполне, — я непроизвольно потерла свой филей, на котором наверняка наливался сочный синяк.
— В таком случае не смею больше отнимать ваше время. Всего доброго.
Вернивоблов, видимо, сочтя свои обязательства выполненными, положил трубку, а я со вздохом встала. Надо найти чистые джинсы и, пожалуй, все-таки спуститься в библиотеку. Может быть, та ведьма, что здесь жила, что-нибудь мне объяснит в своих записках? В том, что жить здесь могла только ведьма, я уже нисколько не сомневалась. А кто же еще?
Вопрос в том, стоит ли мне здесь оставаться, если я-то не ведьма ни разу. А еще — в том, смогу ли я в случае чего найти такого дурака, который этакое счастье купит. С бодливыми единорогами, вежливыми скелетами и травоядными змеями в комплекте.
Библиотека действительно поражала воображение. Она была огромна — ничуть не меньше того бального зала. Все стены от пола до потолка — очень высокого, к слову, сводчатого потолка — были заставлены стеллажами с книгами. Стеллажи стояли рядами и в самом зале, создавая причудливый лабиринт с длинными переходами и неожиданными поворотами. Целый книжный город!
И чего здесь только не было! От бульварных романов в пестрых обложках до философских трактатов и научных трудов на всех мыслимых и немыслимых языках мира — вполне возможно, что не только нашего. В нескольких шкафах за стеклом хранились пожелтевшие талмуды, которые и тронуть-то было бы страшно, настолько ветхими они выглядели. Некоторые — рукописные.
Я шла вдоль стеллажей, зачарованно ведя рукой по корешкам. Это казалось куда фантастичнее зимнего сада, бассейна или тренажерного зала. Рай для книжной девочки вроде меня. Вот и уютные диванчики со светильниками, где можно устроиться с ногами, чтобы полистать понравившуюся книгу. А в одном из углов, отгороженном очередным стеллажом, я обнаружила массивный деревянный письменный стол-бюро с резными узорами на выдвижных ящиках. Кресло перед столом казалось добротным и старинным. Я вообще-то всегда считала, что уют уютом, но для работы нет ничего удобнее современных офисных кресел на колесиках. Однако когда я на пробу присела в это кресло, то поняла, что в нем вполне можно часами корпеть над рефератом или докладом — и чувствовать себя чудесно.
А на столе лежала перевязанная лентой стопка толстых тетрадей в простых зеленых обложках. К верхней канцелярской скрепкой был прикреплен сложенный листок бумаги, на котором размашистым почерком значилось: “Ларисе Мерухановой”.
Ну что ж. Привет от бабули, значит. Посмотрим.
Я развернула листок и погрузилась в чтение, морщась над витиеватым и не везде разборчивым почерком.
“Дорогая Лара! Мы не были с тобой знакомы, и это, пожалуй, моя вина. Я мало общалась со своим племянником и довольно долго даже не знала о твоем существовании. А когда узнала — не предприняла никаких попыток встретиться: слишком погружена была в собственные дела и бесконечные приключения. Кроме того, не думаю, что твоя мать обрадовалась бы знакомству с сумасшедшей старухой. А сумасшедшей она сочла бы меня непременно — ты ведь это понимаешь уже, да?
Ты еще узнаешь, как насыщенна жизнь смотрителя Дома. Конечно, это вовсе не значит, что ты должна, как я, прожить жизнь в одиночестве и перестать общаться с близкими. Это был только мой выбор.
Во всяком случае, когда я наконец решила, что пора уходить, оказалось, что ты, незнакомая девочка Лара, единственная, кто может стать новым смотрителем.
И снова: моя вина. Я не готовила тебя к этой судьбе, как готовили когда-то меня мои родители. Надеюсь, ты сможешь простить меня. Ты неопытна и не знаешь пока ничего. Но я уверена — у тебя все получится, и равновесие будет сохранено. По крайней мере, я сделала то, что было в моих силах: подробно написала тебе обо всем, что знать необходимо и желательно. Мои записи ты найдешь в этих тетрадях. В библиотеке есть записи и прежних смотрителей — в том числе описания некоторых миров.
Наверное, ты уже поняла, что Дом тебе достался непростой. Помни, он очень важен, а для него важна ты! Постарайся очень внимательно прочитать мои записи в тетрадях, не пропуская ни единого слова. Это необходимо в том числе ради твоей безопасности, безопасности любого, кто войдет в Дом кроме тебя — и даже безопасности всех остальных жителей мира. Надеюсь, ты сейчас не сочтешь меня еще более сумасшедшей, чем я есть на самом деле.
Что ж, на этом оставляю Дом на твоем попечении. А мне пора. Надеюсь, на этот раз я стану красоткой-эльфийкой. Целую и желаю удачи! А. М.”
Отложив письмо, я провела пальцем по корешкам тетрадей перед собой. Пятнадцать штук. Вот этим заковыристым почерком. Она что, не могла, как нормальный человек, набрать все на компе? Да уже даже старушки давно умеют печатать!
Особенно мне не понравились намеки про безопасность. Как, кстати, и заданный Вернивобловым вопрос про здоровье. Ушлая бабка отлично понимала, что меня могли попросту тут сожрать еще до того, как я доберусь до ее записок. Интересно, на этот случай она тоже оставила распоряжения Вернивоблову? Наверняка. Нашел бы он тогда какого-нибудь еще более дальнего родственника и отправил его в очередь на пожирание.
Тетради были пронумерованы и даже снабжены оглавлениями по темам. Я пробежалась по заголовкам. “Точки равновесия”, “Функция смотрителя”, “Потери и находки”, “Попаданцы и пропаданцы”...
Ой-ой. Я сломаю глаза и все равно буду читать это вечно. Ладно, начинать с чего-то надо. Я пролистала первую тетрадь, время от времени выхватывая взглядом тот или иной абзац или фразу.