— Стойте, не стреляйте! — воскликнул он. — Вы с ума сошли!

Осмотрел левую руку. На рукаве повыше локтя зияла маленькая дырочка. В этом месте на онемевшей, опустившейся вниз руке проступило пятно крови.

— Боже мой, кто это?! — услышал он испуганный голос.

Светлов вышел из своего убежища. Изумленная девушка остановилась перед ним. Она была в светлом платье, в желтой фуфайке, в сапожках. Темные волосы убраны простой красивой прической. Белый шелковый шарф наброшен на плечи.

Недоумение, радость, испуг сменялись на лице девушки.

— Какое несчастье! — горестно повторяла она. — Неужели я вас подстрелила? Я думала — медведь…

— Не беспокойтесь, — ответил Светлов, — ничего страшного, маленькая царапина.

— Но у вас кровь на рукаве! Немедленно снимите куртку! Я перевяжу, — она сняла с плеч шарф. — Не беспокойтесь, он чистый…

— Что вы! Пожалуйста!

С помощью девушки, положив на траву свое ружье рядом с ее карабином, Светлов снял ранец, ягдташ, бинокль, куртку и пиджак. Рукав сорочки был окрашен кровью.

— Боже мой, что я наделала!

— Маленькая пустяшная рана в мякоть плеча, — успокаивал девушку Светлов. — Ничего особенного.

Пока девушка перевязывала раненую руку, Светлов, не чувствуя боли, рассматривал ее. Она была ниже его почти на голову, миловидна, стройна. Он заметил правильные черты ее лица, нежные линии шеи, гордую посадку головы, тонкие пальцы рук, которые так осторожно, стараясь не причинить боли, быстро и умело делали перевязку.

«Так я и представлял ее, — подумал Светлов. — Она прекрасна!»

И, кажется, он был бы не прочь, чтобы перевязка длилась возможно дольше.

Девушка была хороша той прелестью, которая не сразу бросается в глаза. Вначале привлечет какая-то отдельная черточка. Потом поразит легкость походки, навсегда запомнится горделивый рисунок бровей. Тронет сердце открытый ласковый взор. И в целом сложится привлекательный, милый, женственный образ.

— Спасибо, Любовь Борисовна! — поблагодарил Светлов, когда девушка, окончив перевязку, накинула ему на плечи пиджак.

— Откуда вы знаете? — изумилась девушка. И только теперь спохватилась: — И вообще — кто вы такой?

— Я прочел рукопись…

Девушка мертвенно побледнела и даже покачнулась.