– В его природе быть храбрым, – мягко отозвался Чарли. – Пробовать новое.

– Почему ты это сказал?

Он протянул Арчи игрушечную обезьянку.

– Он родился в год Обезьяны. Это делает его умным и храбрым. И немного заносчивым.

Чарли улыбнулся, изогнув рот, как лепестки распустившегося цветка. Дора почувствовала, как участился пульс. Чарли впервые так улыбался, ей хотелось надеяться, что это не последний раз. Ей так хотелось дотронуться до его губ своими губами.

Арчи вскрикнул. Осознав, что он уронил игрушку, она с облегчением, даже с благодарностью избавилась от этого наваждения и подняла игрушку.

– Так вот почему ты подарил ему обезьянку. Ты тоже родился в год Обезьяны?

Его взгляд остановился на ее лице.

– Я Тигр.

Ну конечно.

«Ему и полоски не нужны».

В нем таилось обаяние, которое напомнило ей большую кошку, – то же сочетание грации, красоты и силы.

– Могу я спросить тебя кое о чем, Дора?

– Может быть. Зависит от того, что ты хочешь узнать.

Отлично, теперь она говорит как закомплексованный подросток.

– Я знаю, что это короткая поездка и Арчи даже не исполнилось года, но ты его опекун, и, я думаю, тебе важно, как можно скорее разобраться в семейном бизнесе.

Она думала, что он собирался предложить Арчи встречу со сводными сестрами, а не бизнес‑курс для нее, и запаниковала. Материнские навыки дались ей нелегко, неужели необходимо стать еще и бизнес‑леди?

А речь зашла о наследстве Арчи. Конечно, невозможно притвориться, будто его не существует. Она должна сделать то, что сделала бы Делла, – защитить интересы ребенка.

– Ты хочешь поговорить со мной об этом?

– Мы, конечно, могли бы это сделать, если ты согласишься. Но я подумал, что проще показать, чем рассказать.