"Мария, я всегда буду рад тебе помочь. Приезжай в любое время! Щтольц". А вторая была от Корнелии

  "Здравствуй, Мария!

  Не буду спрашивать зачем тебе понадобился грим. Высылаю тебе то, что ты просила.

  Роза"

  Вот такие краткие я получила записки. Но в них было все - а именно, мой шанс на побег. При помощи этого грима я замаскируюсь и воспользуюсь велосипедом выеду под видом Хасана из дома. Велосипед я брошу по дороге, а там поймаю попутку и поеду в клинику, где Штольц укроет меня на какое-то время.

  План казался гениальным, но что окажется на самом деле, оставалось только догадываться. Мне потребуется несколько дней, чтобы подготовится. Я не могла больше подставлять семью садовника, поэтому решила выкрасть одежду Хасана, которую Эльвира повесила сушиться. Осталось дождаться очередной пьянки Чаки и свобода у меня в руках.

  Но, как назло, Чаки завязал с ночными кутежами. Каждый вечер я ждала подходящего случая, но Чаки видимо не правильно поняв мои вопросительные взгляды, начал заново за мной ухаживать. Для начала я решила его поддержать, может быть таким образом, он и сам даст мне свободу.

  Однажды, когда мы обедали днем на террасе, я спросила его, когда мне будет дана свобода, чтобы я смогла поездить по магазинам. Сначала он молчал, а потом глядя на меня через бокал вина сказал:

  - А зачем тебе ездить по магазинам? Платьев у тебя девать некуда, если чего-то нужно, скажи и тебе это доставят.

  Я пыталась держать себя в руках:

  - Мне нужно сделать маникюр, а то ногти в ужасном состоянии.

  Чаки взял мою руку разглядывая мои безупречные ногти. После того как я перестала пить, чтобы себя хоть как-то занять, я занялась своей внешностью. И судя по всему не вовремя.

  - У тебя прекрасные ногти. Но если тебе нужна будет маникюрша, я позвоню своей.

  Я понимала, что он играет со мной, как кошка мышкой. И что-то в его глазах я прочитала, такое, что поняла, что прежней жизни у меня не будет и что ему приятны мои унижения и терзания. А также то, что терпеть это долго я не смогу. Поэтому я решила зайти с другой стороны. Он ждал от меня секса, но если бы я ему дала, это был бы еще один мой шаг для подчинения и потом этих шагов будет много. Выход же мне виделся в другом - раз план не действует, нужно оттолкнуть его и тогда он опять начнет кутежи, чего я так упорно ждала уже почти неделю.

  Я откинула волосы рукой и изогнув бровь сказала:

  - От твоей маникюрши лично для меня толку ни какого - трахнуть я ее не смогу, а если ее не трахать, то зачем звать? - после этого я как бы задумалась и снова посмотрела на него. - Хотя: может быть и правда ее трахнуть? А то от тебя меня уже воротит.

  Это было на грани фола, но ничего другого мне не оставалось. Я понимала, что просто так мне эти слова он не спустит, от страха у меня даже дрожали колени, но внешне я была само спокойствие. "Умирать, так с музыкой!" - мелькнула мысль.

  Чаки смотрел на меня сощурив свои итак до жути узкие глаза. Его хищный профиль был мне отвратителен. Он негодования его лицо сморщилось и нос стал еще более крупным. Гладкие черные волосы казались намазанными маслом. Меня и правда от него тошнило.

  Странно, но он меня не ударил. Он встал и громыхнув в тишине стулом ушел. Я закрыла глаза. Что будет дальше мне даже трудно было представить. Если бы он сразу избил меня, то он бы выпустил пар, а тут оставалось лишь ждать самого худшего. Но с другой стороны, я так устала, что совсем перестала бояться боли или смерти. Ночами обливаясь потом и что-то бредя, я просыпалась и долго не могла уснуть. Лежа в жаркой тиши я думала о том, как было бы хорошо, раз и навсегда уснуть глубоким сном, откуда нет возврата. В такие моменты я вспоминала родителей и обещала себе съездить на могилу, но когда просыпалась утром, сама себя снова обманывала и делала вид, что они уехали и я все драматизирую.