Обрадовавшись я вручила ей записки для Штольца и Розы, объяснив где их можно найти.
Перед уходом, я крепко обняла их обоих и стараясь быть не заметной, опять вылезла в окно.
Обратный путь я преодолела очень быстро. По дороге мне никто не встретился, но тем не менее, я вздохнула свободно только когда за мной закрылась дверь комнаты. Все, начало было положено и отступать было поздно!
Ответ мне пришлось ждать несколько дней. За это время я совершенно извелась, так как не знала, удалось ли передать записки и чем все дело кончилось. А тут еще и Чаки видно что-то заподозрил, потому что внезапно стал опять завтракать вместе со мной. Глядя на его физиономию мне совсем не хотелось есть, но тем не менее, я ему улыбалась и стойко засовывала в себя омлет. Чаки загадочно меня рассматривал, я же старалась отгородиться от него огромным журналом, в котором ничего не видела. В голове билась лишь одна мысль: "Когда же этот ад закончится?".
Ад закончился в один день, когда я прогуливаясь зашла на конюшню. Внутри никого не было, поэтому я пошла чтобы дать морковку своей любимой лошадке. Как вдруг сзади меня кто-то сказал:
- Что раньше не могла сообразить сюда прийти?
После этих слов я буквально подпрыгнула на месте. Сзади меня стоял с самым серьезным лицом Хасан:
- Я уже второй день за тобой слежу. Все никак не могу отдать тебе записки и вот это, - он вытащил из запазухи сверток и пару бумажек с записками от Штольца и Розы.
Вскрикнув что-то типа:
- Ура! - я принялась целовать Хасана в обе щеки.
Он с недовольным видом вытер свои щеки:
- Вот еще чего удумала! Тут стараешься для нее, а она!?
Поглядев на него я поняла, что он еще совсем мальчишка и что своим поступком ужасно смутила его, а ведь ему хотелось казаться взрослым, таким, которому доверили важное дело. Поэтому напустив на себя пафоса, я сказала:
- Хасан, ты настоящий мужчина. Ты прямо настоящий спасатель!
После этих слов он покраснел. В глазах зажегся огонек гордости и надежды:
- Ты правда так думаешь? - спросил он, при этом его голос дрожал.
- Без сомнения! Ты совершил смелый поступок, которым любой бы мог гордиться. Не думая о себе, ты спас меня.
После этих слов, Хасан радостно совсем по детски подпрыгнул и побежал так, что у меня перед глазами часто замелькали его чумазые пятки.
Начало есть! Но мне еще много чего предстояло, поэтому я спрятала сверток на груди и не торопясь вышла из конюшни.
В комнате я развернула записки. Первая была от Штольца. Он писал: