— Слышал, ты дом продаешь.

Зента потупилась. Ее пальцы нервно теребили передник.

— Что поделаешь, Якоб… Долги… — хотела еще что-то добавить, но в дверном проеме показался Артур.

— Погоди, мать, — хрипло проговорил он. — Насчет отцова долга не беспокойтесь, за нами не пропадет.

Озолс предостерегающе поднял руку:

— Постой, сынок, не горячись. Скажи, Зента, сколько у вас осталось невыплаченной ссуды за дом?

— Около семисот латов. И тебе триста. Вот и получается…

Ну, между собой мы пока считаться не будем… А ссуда… Неважно у меня, правда, с наличными, да ничего… Ссуду вашу я погашу. С банком лучше не тянуть. Проценты…

До Зенты трудно доходил смысл его слов.

— Как, ты сам… наши долги?

— А ты что думала? Пришел рубашку последнюю с вас снимать? Мы же люди… Всю жизнь прожили рядом. Янка, почитай, братом был мне…

— За доброту вашу спасибо. Но мы так не можем, — самолюбиво перебил его Артур.

Озолс опять предостерегающе поднял руку:

— Я не милостыню вам предлагаю. Заработаешь — отдашь. Промысловый участок отцовский правление тебе оставит. Может, еще и прибавим немного.

— А ловить на чем?

— Лодку пока возьмешь у меня. Моторная, пятнадцатисильная. К тебе любой напарником пойдет. А зимой на озера, за карпом. Он теперь в хорошей цене. Я думаю, если каждый третий улов мой — не так уж много получится. Глядишь, постепенно и отдашь отцовский долг. Ну что, по рукам?

Артур в нерешительности помялся, но упираться не стал:

— Согласен.

— Выбирай, что лучше — расписка или вексель?

— Вексель.