ГЛАВА 2

Озолс вернулся в воскресенье. В добротной коляске, запряженной рослой кобылой, которой правил Петерис, не спеша катил по поселку, слегка касаясь ладонью полей шляпы в ответ на почтительные приветствия. На улице было по-праздничному людно, и тем торжественнее выглядел его приезд. Крупный, гладкий, с мужицки простым, но холеным лицом, он восседал в своей коляске, гордо выпрямившись. Густые, кустистые брови придавали ему выражение властное и значительное. Что ж, полагал хозяин коляски, у него были все основания рассчитывать на особое уважение и признательность. Сам он уже давно позабыл, когда просил в последний раз взаймы. Как сейчас, пожалуй, ни за что не припомнил бы, кому он в поселке чего-нибудь не одалживал. Разумеется, не в ущерб своему добру, но все-таки… А с тех пор как стал председателем поселкового правления общества «Рыбак», власть и вес Якоба поднялись на недосягаемую высоту.

Аболтиньш, трактирщик, еще издали заметил коляску и как был в переднике, так и выскочил на крыльцо.

— С приездом, господин Озолс! Наконец-то вы дома. Как съездилось? Что нового в Риге?

Якоб небрежно махнул рукой:

— А-а! Сумасшедший дом. Шум и толкотня. А тут… Как с поезда сошел, будто в рай попал.

— Не желаете ли стаканчик с дороги?

При слове «стаканчик» Петерис жадно сглотнул, с надеждой посмотрел на хозяина. Тот понимающе усмехнулся, проговорил полушутя, полусерьезно:

— Стаканчик да рюмочка доведут до сумочки.

Я понимаю, в Риге у господина Штейнберга наклеечки поаппетитнее, — уязвленно проговорил трактирщик.

— Катился бы он в свою Германию, господин Штейнберг. Вот полюбуйтесь, самое свежее, — Озолс протянул Аболтиньшу газету.

Тот развернул сложенный по размеру кармана лист, негромко прочел:

— Вчера по приглашению министра иностранных дел Латвии господина Мунтерса город Лиепаю с дружественным визитом посетила немецкая военная эскадра. Как заявил на пресс-конференции командующий эскадрой адмирал Бернгард…

Глаза Озолса полыхнули гневом.

— Три дня назад потопили наш пароход с лесом, а теперь хватает наглости…

— Но ведь Гитлер всюду заявляет, что он наш друг.

— Он и Литве друг. А как ловко у нее Клайпеду отхватил? Я уж не говорю об Австрии, о Чехословакии. Тут не нахальством, чем-то похуже пахнет.

— Неужели вы думаете?..

— Не знаю. Умные люди на всякий случай запасают кое-что. Сахар, крупу, спички…

— Не дай, господи, — у меня в доме парень подрос.