– Прошло уже два дня, – упрекнул Сомертон. – Сколько времени требуется, чтобы сделать такой простой выбор?

Кэролайн закрыла глаза. Разве это так просто? Она была сентиментальным ребенком и выросла настоящим романтиком, особенно если речь заходила о любви и замужестве. Она всегда считала, что когда-нибудь с первого взгляда узнает человека, женой которого захочет стать. Ощутит волну любви, что согреет ее с головы до ног, и услышит хор ангелов. Но при виде же Мандевилла и Спида она ощущает только ужас.

По коже поползли мурашки. А вороны прокаркали предупреждение.

«Беги!» – вихрем промелькнула в голове мысль.

Кэролайн встретила взгляд Сомертона, пытаясь набраться мужества для отказа, но лед в его глазах сковывал ее. Воспитанная в послушании, она терпела, даже когда ярмо натирало шею.

– Завтра… я дам ответ завтра.

Он прищурился, словно подозревая неладное. Она растягивала губы в улыбке. Пока не стало больно.

– За завтраком. Понятно? – изрек он наконец.

– Абсолютно, – пробормотала она. – Можно идти?

Но брат уже отвернулся, словно был занят куда более важными делами, а она отнимает у него время. Но Кэролайн осмелилась уйти и без его дозволения.

Наверху визжала Шарлотта, ругая модистку, осыпая несчастную проклятиями, потому что кружево не идеально лежало на груди Лотти. Кэролайн было жаль портниху: ведь уже за полночь, а Шарлотта в третий раз изменяла фасон платья дочери. Кэролайн не сомневалась, что Шарлотта выдала бы свою золовку замуж в мешке из-под муки, лишь бы поскорее навсегда избавиться от нее: с глаз долой – из сердца вон…

Где-то хлопнула дверь, и по лестнице сбежала горничная, чуть не налетев на Кэролайн.

Бедняжка залилась краской и едва не упала, пытаясь одновременно присесть и мчаться дальше.

– Простите, миледи, наверху требуют еще пирожных с патокой.

С этими словами она, как испуганный кролик, метнулась по коридору к кухне.

Кэролайн положила руку на перила. Подняла ногу над первой ступенькой… и остановилась.

Наверху послышался шум очередной ссоры, и Лотти разразилась громкими рыданиями.

Кэролайн отступила. Ей следовало пойти и помочь, утешить кузину, или лечь в постель и думать о том, кого выбрать. Но какой в этом смысл? Она никогда не сможет заставить себя выбрать Спида или Мандевилла.

«Беги…»

Девушка повернулась, гадая, не послышался ли чей-то голос. Но рядом никого не было. Только плащ и шляпка модистки висели на колышке у входной двери.