– Что случилось? – нахмурилась я.

– Флор Уинслоу мертв, – мрачно ответил Хакир. И, будто этого было недостаточно, добавил: – В его убийстве обвиняют тебя.

– Чего?!

Одно слово – и все, я больше ничего не могла сказать. Я онемела от шока, пытаясь понять, возможно ли такое. Флор, которого я оставила живым и здоровым, разве что слегка униженным, мертв? Не скажу, что это сильно меня расстроило, но все же… Я хотела его убить, думала об этом, и все равно я его не убивала.

Я даже не могла сказать, откуда во мне такая уверенность, если учитывать, что я напрочь забыла несколько часов своей жизни.

– Я хочу знать, ты это сделала? – допытывался Хакир.

– Нет, конечно!

– Мне ты можешь не врать…

– А я и не вру, я этого действительно не делала! Я даже не знала, что он мертв, пока не пришла сюда!

– В своей комнате ты определенно не ночевала.

– Она ночевала в моей комнате, – вмешался Андреас. – Я готов подтвердить, что она была со мной и никого не убивала. Но для начала нам не мешало бы узнать, что здесь произошло.

Хакир отвел нас наверх, туда, где уже ждал Эрмин Тонанс, и я очень быстро поняла, почему меня объявили убийцей.

Флор лежал на полу в моей спальне – в луже собственной крови, которая вытекла из перерезанного горла сатира. Орудие убийства все еще оставалось в ране – один из тех небольших скрытых клинков, которыми пользуются охотники за нечистью… вроде меня.

Только вот я этого не делала, и теперь я лишний раз убедилась в этом. Да, после нападения гамадриады я забрала из комнаты Леона парочку ножей, чтобы защитить себя. Но конкретно этот я не брала, я точно помню, что оставила его там, в сундуке! Думаю, тот, кто подослал ко мне сатира, изначально планировал убийство. Он хотел, чтобы Флор соблазнил меня, переспал, а потом его обнаружили бы рядом со мной в постели, уже мертвого. Все просто: человеческая девка решила отомстить сатиру.

Но мне удалось вырваться, и это усложнило ситуацию. Подставить меня было не так просто – я не валялась рядом с телом, и Андреас мог подтвердить, где я провела ночь. Но и оставлять Флора в живых было опасно: он-то знал, кто подослал его в мою комнату, и мог расколоться, если бы я открыто обвинила его в домогательствах. Поэтому его решили убрать и все равно попытаться свалить это на меня.

Попытка, надо сказать, была не совсем неудачной. Флор убит оружием, которым я могла воспользоваться – и бесполезно доказывать, что у меня его не было. Да и алиби, которое обеспечивал мне Андреас, было не так уж совершенно: я могла сначала убить сатира, а потом отправиться к королю зомби.

– Будем разбираться, – заявил Эрмин, когда я сбивчиво и нервно рассказала ему обо всем, что со мной произошло.

Легко сказать! Пока меня не объявили виновной, даже задерживать не стали – куда я денусь из кластерного мира? Но от работы меня отстранили, сказали, что пациенты и врачи меня боятся. Думаю, это было явным преувеличением, однако спорить с главным врачом было бесполезно.

Вот и что я должна была делать в ожидании вердикта? Да, некоторые все еще относились ко мне спокойно – например, Сиара и Андреас, но у них была своя работа, они не могли весь день нянчиться со мной. Мне оставалось лишь бродить по дорожкам вдоль зданий или сидеть в своей комнате. Меня не устраивало ни то, ни другое, потому что в любой момент могли найтись желающие «отомстить поганой охотнице». Да еще и Локи не было – увидел он больше, чем должен был, нутром чую. Мне нужно было убежище – и я его нашла.

Я давно уже заметила, что обитатели Эпионы стараются держаться подальше от темного особняка, скрытого в акациевой роще. Я их прекрасно понимала, я бы тоже туда лишний раз не совалась, но сейчас мне было не до капризов. Я попросила, чтобы меня перевели на практику в отделение проклятых, и Эрмин неожиданно пошел мне навстречу. Хотя понятно, почему: за тамошней публикой нужен был постоянный уход, а медсестры такую работу терпеть не могли.