31

Лола открыла один глаз и увидела над собой свод, резную люстру, птицу, которая свила гнездо на потолочной балке и кормила своих птенцов.

Двумя рядами выше она увидела молящуюся женщину и потрясла Ингрид. Американка проснулась, но не сдвинулась с деревянной скамьи, слушая молитву. Затем выпрямилась и слабо улыбнулась.

— Я не в первый раз засыпаю в церкви, но в Мексико-Сити скамьи удобнее.

— Ты спишь в мексиканских церквях, вырубаешь истязателей, как Брюс Ли, усыпляешь двойников уколом в ягодицу. Ты вполне можешь заменить снотворное, Ингрид Дизель, тебе это говорили?

— Уж раз мы коснулись этой темы, нельзя ли мне поспать еще?

— И не думай, — зевая, ответила Лола. — Делай, как я. Встань и иди, да поможет тебе небо.

Лола оторвалась от скамьи с таким ощущением, словно у нее деревянное тело престарелого Пиноккио. Ей невольно вспомнился кит Нона, чем-то напоминавший неф, в котором они нашли пристанище, взломав замок церкви Святого Евгения. В чьем чреве проведут они эту ночь?

Лола сунула пятьдесят евро в кружку для пожертвований рядом с изображением святого с очень доброй улыбкой и вышла. Солнце уже заливало паперть, а на углу улицы Консерватории было кафе. Можно позавтракать, и обзор оттуда хороший. Во всяком случае, размышлять на голодный желудок у нее никогда не получалось. Ингрид плелась следом, так, кажется, и не проснувшись. Они расположились в прокуренном кафе на стульях, крытых вытертым молескином. У американки не было сил возмущаться.