— Ты пришла гвенд исполнять? — дать последний бой переполнявшему нас обоих желанию я из-за внезапно севшего голоса смог лишь когда самая прекрасная и самая желанная девушка Эрасса осталась совсем обнаженной.
— А ты ничего не перепутала? — я старательно отводил глаза от совершенного в своей красоте тела. — Разве гвенд гласит, что я обязан тебя взять? — да черт бы меня побрал, что за чушь я тут несу?!
Как она на меня посмотрела… Ее взгляд, переполненный одновременно любовью, жалостью, разочарованием и стыдом я выдержал, уж сам не знаю как. А Лора не выдержала. Ее губы задрожали, горделиво выпрямленная фигура вдруг обмякла, девчонка рухнула на колени и разревелась.
— Ты… ты… — схватив рубашку, Лорка прижала ее к себе, прикрываясь от меня, и содрогалась в рыданиях. — А я… я дура… пришла… а ты…
Я долго терпел ее намеки и игры. Я смог не поддаться ее словам. Я даже устоял при виде ее нагого тела. Но ее слезы оказались сильнее меня. Как я очутился возле Лорки, не помню. Несколько секунд беспамятства — и я уже обнимаю ее, глажу мягкие волосы, шепчу в нежное ушко слова утешения, мольбы о прощении и прочую ласковую бессмыслицу, и, не веря сам себе, ласкаю руками податливое юное тело.
Описывать дальнейшее я никакого смысла не вижу. Это все было наше и только наше — и узнавание друг друга руками, и горячие губы, и самые-самые главные слова, и приглушенный жадным поцелуем крик Лоры, когда она стала женщиной, моей женщиной. А потом мы жались друг к другу на узком тюфяке, сбивчиво шепча слова любви и благодарности, а потом захотели еще и любились уже медленно и неторопливо, смакуя каждый миг близости, а потом уснули, но Лорка все равно проснулась задолго до рассвета и бесшумно ушла.
Кошмары после этой ночи мне уже не снились. Никогда.
Глава 10
Ну вот и все. Как ни грустно было нам покидать гостеприимный лесной хутор, но и вечно там оставаться мы не могли. На хозяйстве Корнат оставил Фиарна с Каськой и мелкими, а сам с Таней, Лоркой и нашей компанией двинул на ярмарку в Коммихафк. Он-то с женой да дочкой потом вернется, а мы… А мы поедем покорять имперскую столицу. Как поедем, на чем поедем — все мы были без понятия, но Корнат заверил, что имперские власти решат все на месте. Что ж, ему виднее.
За то время, что мы еще жили у Триамов, много чего произошло. Как раз на днях вернулась из кочевий мерасков карательная экспедиция, уполовинив численность двух родов, к которым принадлежали охотники за девушками. Но три эскадрона конных егерей остались в лесу, а три других сели на квартиры в ближайших деревнях. Делалось такое, как объяснил Корнат, перед каждой ярмаркой, чтобы у мерасков не появлялось нездоровых мыслей на тему массового отъезда взрослого населения лесных хуторов и соседствующих с лесом деревень. Пусть кочевникам только что и пустили кровь как следует, но порядок есть порядок. И ведь наверняка Империи забота о безопасности своих подданных обходится в копеечку, однако ж… Нравился мне такой подход, честное слово!
Ночь любви с Лоркой, избавившая меня от кошмарных снов, оказалась у нас не единственной, а первой. Пока не стало совсем уж холодно, я спал на чердаке, а Лорка прокрадывалась ко мне по ночам. Потом мне пришлось вернуться в соседи к Николаю, но мы с Лориком все-таки ухитрялись найти возможность уединиться и получить свое. Любовь наша с ней так и оставалась в горизонтальной плоскости, и жили мы сегодняшним днем, никаких планов на будущее не строя. Я — потому что попросту сам пока не знал, что меня в будущем ожидает, а Лорка… Да уж и не знаю почему. Пару раз она, правда, обмолвилась, что на будущий год хотела уехать в Коммихафк и поступить на курсы, готовящие учителей для начальных школ. Мне, естественно, стало интересно, но толком ничего разузнать у Лорика об этих курсах не удалось. То ли сама она имела лишь общее представление, то ли ей было не до того, чтобы объяснять — с началом осени работы на хуторе прибавилось, а иной раз она с обидой в голосе напоминала, что разговоры крадут время у куда более приятного и желанного занятия.
Но это теперь дело прошлое. Двое последних суток мы с Лоркой вообще не разговаривали. То есть не разговаривала она со мной, я пару раз пытался с ней побеседовать, но потом эти попытки оставил.
Что так? Да до Лорки только позавчера дошло, что я уезжаю. Ну и потребовала она от меня остаться… Сначала я подробно и обстоятельно растолковывал ей, что толку от меня на хуторе будет чуть, что ее же родители от такого бесполезного зятя взвоют не своим голосом, что и ей выть придется, когда захочет от меня какого-то еще толка, кроме ночных радостей. Потом куда менее обстоятельно и потому куда более вдохновенно вещал, что только в городе смогу стать уважаемым человеком, которого не стыдно принять в такую серьезную семью. Бесполезно. Лорка меня не услышала. То есть услышала, конечно, и даже все поняла, девчонка она умная, но упрямая как не знаю кто. Тогда я сгоряча применил запрещенный прием — напомнил, сколько лет одной дочке лесника и сколько непонятно как попавшему сюда чужаку, не пожалел черной краски, описывая, как она проведет лучшие годы жизни, ухаживая за больным стариком, и под конец добавил про похороны. Вот после этого Лора со мной и не разговаривала.
Зато я поговорил с Корнатом. То есть это он вчера поговорил со мной.
— Вот что, Феотр, — сказал он мне. — Я на тебя за Лоари зла не держу. Что ты ее спас, никогда не забуду. Да и гвенд вы с ней не так чтобы сильно нарушили. Сказано, что нет обоим бесчестья, если спаситель возьмет спасенную, а сколько раз взять можно, гвенд не говорит, — тут Корнат хитро усмехнулся. — И дочь свою я знаю, своенравная выросла, жалел я ее в детстве, порол мало. Поэтому давай сделаем так…
Он на минуту задумался, потом продолжил:
— Сделаем так. Я два года всем женихам буду отказывать. Если сама не убежит с кем, подождет. А за два-то года и ты в Вельгундене устроиться хорошо сможешь, и она пусть подумает, что у нее к тебе. Устроишься — присылай сватов, два года я их жду. Не посватаешься за два года — тут уж как получится. Вот мое слово. А твое каким будет?
Тут задуматься пришлось уже мне. В общем-то, предложение Корната меня вполне устраивало.
— Таким же и будет, — сказал я. — Если за два года не посватаюсь, и она свободна, и ты поступай, как считаешь нужным.
Мы скрепили уговор рукопожатием — здесь так утверждают устные договоренности, а не здороваются — и больше об этом не говорили. Откровенно говоря, я даже не знал, объявил Корнат дочери свое решение или нет. Его семья, его дело, сам решит.