Ручеёк лился из трещины в скальном выступе, выступ весь был попятнан ржавыми потёками, видно, порода содержала железо, и оно на открытом воздухе окислялось. Пятачок перед скалой оказался небольшим но Христинка уместилась на нём даже с комфортом. Можно было спокойно сидеть без риска свалиться вниз. И не надо было ни за что цепляться…
Вода оказалась замечательной. Ледяной, с кислым привкусом ржавчины, с нарзанными пузырьками. Христинка никак не могла напиться. Набирала в ладошки, давилась, захлёбывалась, но не могла остановиться. Мир вокруг умер, сжался в точку размером с небольшую расщелину, по которой бежала тоненькая ниточка пресной воды…
Потом Христина долго сидела, привалившись плечом к прохладному камню, бездумно смотрела на море. Оно было здесь другим. Весь мир был здесь совсем другим, и с этим оставалось только лишь смириться. Попала, как бабочка в зелёный янтарь.
Изжелта-зелёное солнце медленно опускалось в золотистую хмарь, окутавшую далёкие острова. От солнца по морю протянулась широкая, салатного оттенка дорожка. По небу растеклось огромное светящееся облако; четыре здоровенных луны гуськом шли друг за другом, две мертвенно-бледные и круглые, третья в виде синей половинки, а четвёртая изогнулась вишнёвым месяцем, демонстрируя мерзкую ухмылочку ехидной сволочи.
Накрыло вдруг, повело, захлестнуло яростным чувством.
— Ненавижу!!! — закричала Христина, ахая кулаками вниз, по щебню. — Ненавижу!!! Уроды обнутые, суки… ненавижу!!!
И разрыдалась. В голос. Как будто слёзы могли вернуть всё обратно…
Солнце утонуло за горизонтом, оставив по себе зеленовато-рыжую полоску остывающей зари. Над морем повисли прозрачные сумерки. А где-то на берегу, причём, не сказать, чтобы очень уж далеко, возникла цепочка неподвижных огней. Город! Ну, или поселение. Там наверняка кто-то живёт. Люди… Не может же природа, пусть даже иномирная, создавать такие чёткие линии… пчёлы и муравьи не в счёт, ульи и муравейники всё-таки
На месте Паруса здесь стоял длинный, тонкий скальный выступ, выдававшийся в море наподобие естественного волнолома. Он был не один — параллельно ему шли ещё несколько таких же. Отсюда не слишком хорошо было видно, сколько именно. Но если идти в город по берегу, то придётся перебираться как раз через них. Плохо…
Правда, кто сказал, что в местном посёлке живут доброжелательные люди, готовые помогать невесть откуда взявшимся бродяжкам? Что там вообще живут
Христина подумала о шашлыке, который она должна была давным-давно съесть вместе с Олегом и семьёй Стефа. Подумала о бабушкиных оладьях, сметане, хлебе. Снова расплакалась. Есть хотелось зверски, до ужаса, до спазмов в животе, а ведь ночь ещё только-только началась! Что же будет завтра?
Завтра, когда вода уйдёт с отливом, придётся спуститься. Обогнуть скалу — обплыть её, скорее всего. Плавала Христина хорошо. Пройти по берегу до следующей скалы. Снова обплыть… А потом начнётся прилив, но берег, к примеру, будет уже слишком крутым, чтобы подняться по нему на безопасную высоту. И жрать по-прежнему будет нечего. И солнце будет выпекать башку. И ручеёк пресной воды вполне можно больше не встретить… А налить воды про запас было попросту не во что. Из одежды на Христинке имелся только купальник-бикини, сплошные верёвочки, да смартфон в чехле на шнурке. Всё.
Слёзы снова хлынули. За что? Ну, за что мне такое?! Верните меня обратно, домой хочу, к маме, к бабушке!
В тишину вплелись вдруг посторонние звуки. Не ветер и не вода. Нечто
Христинка вскрикнула, дёрнулась назад, нога поехала вниз, вниз… Вода стояла ещё высоко, и потому девушка не разбилась насмерть, всего лишь больно шлёпнулась животом о поверхность и погрузилась с головой. Хлебнула тёплой, горько-солёной морской воды, вынырнула, закашлялась.
Если бы Христина сумела сдержать себя, она бы увидела, что жуткий кровожадный хищник — это мелкий пушистый зверёк навроде домашней кошки, и что зверёк этот, сам испуганный до полусмерти, шипит исключительно в целях самообороны. Но где там. От страха глаза велики. Упала в воду, хорошо хоть, не свернула шею… Начинался отлив, и пока Христина отплёвывалась, приходя в себя, её отнесло уже достаточно далеко от берега. И смартфон она потеряла…
К берегу вернуться не удалось. Течение плюс отлив оказались сильнее. И тогда подумалось, а что если не выгребать против потока, а наоборот, довериться ему? И доплыть-таки до города. Ну, сколько до него может быть километров? Два-три. В тёплой воде. Как подумаешь, не расстояние. Христинка каждое лето пропадала на море, воды не боялась совершенно, плавала отлично. Она неверно оценила расстояние до города, на самом деле там было гораздо больше трёх километров, но об этом девушка узнала гораздо позже. Тогда идея показалась ей здравой.
Христинка легла на спину. Небо раскинулось над нею фантастическим шатром. Алая луна и одна из двух полных лун зашли, остались только кругляш да половинка. Облака тёмными причудливыми линиями теснились над побережьем, луны их подсвечивали, получалось безумно красиво. Море полыхало призрачным оранжево-золотым огнём. Город тянул сквозь волны длинные стрелы огней.
Время умерло. Не стало прошлого: оно навсегда пропало за дыркой в скале Парус, странным отверстием, послужившим переходом из одного мира в другой, переходом, тут же погашенным, словно бы заштопанным странной сетью из молний. Не было будущего: оно ещё не родилось. И лишь один миг, "здесь и сейчас", брошенный в Вечность, ещё не утратил своего значения. Но он длился спокойно и мерно. Под чужими звёздами и чужими лунами, в чужой светящейся воде, в неподвижном усталом воздухе. Между небом и морем, между небесными звёздами и морскими, между…
Христина сама не заметила, как поддалась дрёме. Она даже не помнила, как и когда прикрыла глаза. А в себя придти пришлось от воды, хлынувшей в уши, в нос, в горло. Христина инстинктивно рванулась вверх, к воздуху, но преодолеть внезапно ставшую тугой и вязкой воду оказалось не так-то просто. И не осталось ничего, кроме древнего ужаса и древнего же инстинкта самосохранения, толкавшего организм на бессмысленную борьбу…