Бримстоун ушел.
Он был здесь всегда. Ей не дозволялось входить в лавку в его отсутствие, и только чрезвычайными обстоятельствами – грозящей ей смертью – объяснялось нарушение этого правила сейчас.
Значит, ей выпал шанс.
Кэроу выждала, пока Ясри и Исса ушли. Она знала: стоит только пошевелиться, пружины заскрипят и все испортят. Поэтому она потянулась к нитке со скаппи, надетой на запястье.
Вот нашлось и еще одно применение практически бесполезным желаниям: заставить скрипучие пружины замолчать.
Она встала, стараясь не потерять равновесие. Голова кружилась, раны горели огнем. Ясри и Исса сняли с нее обувь, пальто и свитер. На ней остались лишь джинсы, испачканная кровью блузка да повязки. Босая, она миновала несколько шкафов, пригнувшись, прошла под нитями с нанизанными на них зубами верблюдов и жирафов, затем остановилась, прислушалась и выглянула в лавку.
Над столами Бримстоуна и Твиги было темно, колибри с крыльями мотыльков не бились о фонари. Исса и Ясри разговаривали в кухне, вся лавка погрузилась во тьму. Оттого еще ярче горела полоска света под другой дверью, которая впервые за всю жизнь Кэроу оказалась приоткрытой.
Сердце норовило выскочить из груди. Остановившись на мгновение, она взялась за ручку и приотворила дверь.
16. Падший
Акива нашел Изила за мусорной кучей на площади Джемаа-эль-Фна. Странное существо все еще сидело у него на спине. Вокруг сгрудились перепуганные зеваки, но как только Акива в разлетающихся искрах спустился с небес, люди, визжа, как свиньи под кнутом, бросились врассыпную.
Существо потянулось к Акиве.
– Брат мой, – промурлыкало оно, – я знал, что ты вернешься.
Акива в изумлении открыл рот. Пересилив себя, он взглянул на уродливое создание. В нем угадывались остатки былой красоты: миндалевидные глаза, правильной формы нос с высокой переносицей и чувственные губы, которые смотрелись нелепо на отвратительном, раздутом лице. Однако разгадка его настоящего происхождения находилась на спине: на лопатках торчали раздробленные остатки крыльевых суставов.
Невероятно, но существо было серафимом. Одним из Падших.
Акива знал их историю, однако никогда не задумывался, правдива ли она, – до сей поры, пока не оказался лицом к лицу с живым ее подтверждением.
Легенда гласила, что некогда жили серафимы, которых за предательство и помощь врагам навсегда изгнали, вышвырнули в мир людей. И вот один из них перед ним. Пал он действительно низко. Время скрутило его спину, ноги болтались бесполезным грузом. Их намеренно раздробили, чтобы он никогда больше не смог ходить. Словно недостаточно вырванных крыльев – не отрезанных, а именно
Так прожил он тысячу лет и теперь, встретив Акиву, был вне себя от радости.
В отличие от Изила, который вжался в вонючую мусорную кучу: Акива наводил на него страху больше, чем толпа людей. Пока Разгут восторженно причитал: «Брат мой, брат мой…» – старик беспомощно трясся, пытаясь отступить, но уходить было некуда.
Акива навис над ним, озаряя крыльями, как дневным светом.
Разгут жадно тянулся к Акиве.