— А я тут вспомнила, что читала в какой-то газетке про пользу раздельного питания. Вот, решила испытать на себе. Видишь же сама, — она горделиво указала на две тарелки, — у меня все по науке. Колбаса отдельно, и пирожные — отдельно!
Нат тихонько прыснул в миску со спагетти.
— Так в желудке то все перемешивается, — неосторожно подал реплику тощий доходяга Симон, чахнувший над вегетарианским рагу.
— Заткнись, умник! — повелительно рявкнула валькирия, чуть не подавившись восьмым по счету пирожным. — Пока толстый сохнет, тощий — сдохнет. А я подыхать не собираюсь!
— Резонно, — хмыкнул совсем развеселившийся Нат. — К тому же ты сытая всегда благодушная и спокойная, что тоже фактор немаловажный. Особенно для тех, кто хочет выжить рядом с тобой! — и он лукаво подмигнул мне.
Приобретя неожиданного единомышленника в лице обычно скептично настроенного на ее счет юноши, Оливия менторским жестом воздела вверх увесистую суповую ложку и ударилась в философию:
— Вот скажи-ка мне, худобина, — обратилась она ко мне, — чего хорошего в этой твоей любимой японской кухне?
— Хм, чего, спрашиваешь… — я вяло погоняла по тарелке рисовый шарик суши, заказанного мной. — Полезная, низкокалорийная, нежирная…
— Вот, вот! — обрадовалась Оливия. — Конкретно про нежирную. То-то я замечала, что после твоего любимого суши через час опять есть хочется. Чуешь, к чему я веду?
— Не-а! — откровенно созналась я.
— А ты не задумывалась, почему все самураи такие злые, страшные и суровые?
— Не-а! — так и не догадывалась я.
— Да жрать они постоянно хотят! — с хохотом выдавил Натаниэль, утирая обильно струящиеся из глаз слезы. — Ай да Лив, всех уела на тему еды!
Я прикусила себе язык от неожиданности и замолчала. А что тут еще скажешь?
…— Так что береги этот крест и не рассказывай о нем никому! — усиленно втолковывал мне Симон. — Даже самым близким друзьям, даже этой своей упитанной блондинке. Не доверяю я что-то блондинкам! Изабо вон тоже белокурой была…
— Это ты о чем? — изумилась я, понимая, что, задумавшись, пропустила значительную часть рассуждений де Монфора.
— Да о твоем серебряном кресте, естественно! — сердито повысил голос Великий грешник, раздосадованный моим невниманием. — Не знаю, откуда ты его добыть умудрилась, но вещь это редкостная и имеющая огромную силу!
— Тише, — шикнула я, — Оливию разбудишь. Давай-ка излагай все подробно!
— А что тут еще излагать? — развел худые руки Симон. — Это знак эрайи — ангела смерти, способного общаться как с душами праведников, так и с неприкаянными душами и помогать им переправиться в лучший мир. Тому, кто владеет этой реликвией, всегда обеспечена помощь потусторонних сил. Вот только я не знаю, как им пользоваться…
Я потрясенно присвистнула: