— Оливия! — словно очнувшись, во всю мощь своих отнюдь неслабых легких оглушительно возмутился Натаниэль. — Ты чего несешь-то? Забыла, как отец Ансельм велел тебе язык за зубами держать, особенно в отношении Селестины?
Подруга тут же с клацаньем прихлопнула болтливый рот, и поспешно сделал вид, будто ничего не случилось.
— Ли-и-и-в…, — просительно протянула я, строя невинно-умильную мордочку. — Ну расскажи…
Нат показал Оливии кулак. Девушка виновато почесала в затылке:
— Неисповедимы пути господни! — примиряюще вздохнула она. — Всему свое время, Сел. Если тебе суждено узнать о чем-то, то не сомневайся — ты когда-нибудь об этом непременно узнаешь.
Меня чуть на части не разрывало от любопытства. Нат и Оливия определенно знали что-то особенное, причем напрямую касавшееся меня. А я даже приблизительно не представляла, о чем в целом идет речь, случайно ухватив жалкий кусочек информации, легкомысленно выболтанный подругой. Надо признаться, сегодняшний день, начавшийся с помощью любвеобильного ангела весьма рано и бурно, оказался излишне богат непонятными событиями, в корне изменившими неторопливое течение моего довольно скучного и однообразного существования. И, наверное, даже истый искатель приключений не очень-то обрадуется, внезапно ощутив себя главным героем запутанного квеста, причем в какой-то жутко сумбурной, глюкнутой версии. Но сейчас мне пришлось вынужденно смириться и мысленно внести еще одну пометку в свой блок памяти, отложив на потом и эту тайну. Массив непонятных и загадочных событий разрастался буквально на глазах. Поиск собственного жизненного пути неожиданно осложнился, обрастая различными независящими от меня деталями. А до тех пор, пока я в них не разберусь…
— Селестина, да ты никак уснула? — два громких голоса вывели меня из философских размышлений, призывая обратно, в этот несовершенный, грешный, но такой интересный мир. — А как же стригои, чего они там опять затеяли?
Я подозрительно посмотрела на ангелов, уже вполне утихомирившихся и теперь чинно сидящих бок о бок на изрядно развороченной кровати Натаниэля. Что-то вид у них уж больно елейный. Притворяются, поди? Про стригоев вон вспомнили… Стоп, про кого — про стригоев?
— Обманщики! — гневно возопила я. — Лгуны двуличные. Я к вам, понимаешь, со всей душой, а вы… а вы… — у меня от возмущения даже дыхание в груди сперло. — Ну ладно Оливия, я с ней всего-то пару лет как подружилась. Но ты, Нат, как ты мог скрывать от меня такое?
— Ну вот опять, чуть что, так сразу Натаниэль! — кисло скривился ангел. — Я вечно крайний, что ли? А у меня, между прочим, тоже не всегда все аллилуйя, у меня еще и строгое начальство имеется, готовое, если что, сразу же по шее накостылять. Поступил четкий приказ — никому из молодых экзорцистов не рассказывать о существовании стригоев. Вот экзамены сдадут, обряд Причастия пройдут — тогда, пожалуйста, пусть кушают кровососов, сколько влезет — с булочкой и кетчупом. А пока — молчать…
— Это почему же? — искренне удивилась я. — Разве проклятые кровососы не являются нашими самыми страшными и жестокими врагами?
Нат согласно кивнул белокурой головой.
— Аллилуйя Господу, правильно говоришь, Сел. Да только стригои намного хитрее и сильнее, чем ты думаешь. Им ничего не стоит обманом или другим дьявольским соблазном заманить в свои сети наивного человека, еще не обретшего силу Причастия. Или, что того хуже, юную девушку, не успевшую получить личного Ангела-хранителя. Ибо новообращенные стригойки — твари женского полу намного хитрее, беспощаднее и изворотливее, чем кровососы-самцы.
— А-а-а! — глубокомысленно протянула я. — Но тогда тем паче, кому-то из нас нужно обязательно попасть на сегодняшнее ночное совещание и узнать, с чем таким срочным стригои пожаловали в нашу святую обитель. Судя по регалиям спящего в бордовой комнате красавца, в иерархии Проклятых он занимает далеко не последнее место.
— Знаю, — нехотя ответил Натаниэль, — мне уже Оливия все рассказала о твоей утренней вылазке, пока ты тут медитации предавалась. Так что ныне от тайны остался один пшик, и молчать мне стало не резон. Только ерунда эта твоя затея — пробраться на тайную встречу. Уриэль бдительно следит за неразглашением ценных сведений и не допустит никакого, хотя бы самого мельчайшего промаха. Уриэль, он знаешь какой… — тут ангел осекся, уловив насмешливый взгляд Оливии. — Короче, из архангелов он самый крутой! — но фраза прозвучала как-то неуверенно.
— Ага, — ехидно откликнулась валькирия, — верим, верим. — Выше Уриэля — лишь звезды, а круче его — только вареные яйца. Хвастун ваш Уриэль, вот кто! — и она шепотом добавила еще несколько уже совсем обидных эпитетов.
Точеное лицо Ната налилось багровой краской возмущения.
— Да как ты смеешь возводить поклеп на первого советника самого Господа? — он не кричал, а почти шипел, бешено вращая выпученными глазами. — Неужели ты, женщина, совсем не боишься Божьего гнева?
— А вот вам всем! — Оливия смачно продемонстрировала толстые пальцы правой руки, нахально сложенные в увесистую дулю. — Чихала я на твоего Уриэля!
Натаниэль оскорблено нахохлился, становясь похожим на голодного злобного сыча.