— Нет, Добруж, сами они не уйдут, — повторила мать-Дракониха и направилась к выходу из пещеры. — Запомни, мы тебя любим, сынок, — сказала она, обернувшись напоследок, и ринулась в бой.

Вновь потянулись минуты тягостного ожидания. Добруж сильно волновался. Когда шум сражения затих, он очень надеялся увидеть уставшую, но счастливую маму!.. Но вместо нее в пещеру возвращались перепачканные кровью рыцари в помятых доспехах. На этот раз их было пятеро. Они тяжело дышали, а щеки их горели румянцем алчности.

— Дело за малым! — выкрикнул стоявший впереди рыцарь с медальоном на груди и указал мечом на младшего дракона.

«Какая жестокая несправедливость!» — подумал осиротевший Добруж. Маленький дракон уже приготовился к смертельной схватке, но в этот момент каменный пол пещеры загудел, завибрировал, стены задрожали и, не успел предводитель рыцарей с тревогой взглянуть наверх, как свод пещеры над входом рухнул, погребя под собой всех стяжателей сокровищ.

Противоположная стена также стала осыпаться. Дракончик с опаской попятился к центру пещеры, предчувствуя, что ему придется быть погребенным вместе с сокровищами под камнями. Стена с шумом рухнула, но пещера выстояла. В пролом полился солнечный свет, играя в клубах пыли. Когда пыль осела, Добруж увидел, что старый вход завален. Но на его счастье в противоположной стене образовался новый проход. И главное, о нем не знали люди…

Был прекрасный летний день. Ласково светило солнце. В голубом небе медленно плыли облака, иногда цепляясь за вершины строгих и безмолвных скал. Такие же белые и кудрявые, как облака, овечки паслись на лугу у ручья, который бежал с гор в Изумрудную долину. В ней располагалась деревня под названием Луговицы. Именно оттуда и пригнал отару маленький пастух Никос.

В свои десять лет он умел быстро сгонять овец вместе, пересчитать их, не дать им разбрестись. И даже мог перенести ягненка через ручей. Отец, деревенский староста Коста Софиади, по праву гордился будущим и, к сожалению, единственным наследником. Сын постепенно превращался в ладного крепкого подростка, с темно-русыми кудрями и зелеными омутами глаз, точно такими, как у матери — рыжей Хельги, внучки северного скальда и ведуньи.

Мальчик сидел на теплом валуне у ручья, вдыхал чистый горный воздух и щурился, подставив лицо слепящему солнцу. Внезапно какая-то тень на долю секунды закрыла солнце. От приятной неги не осталось и следа. Стряхнув дремоту, мальчик внимательно осмотрел небо. Он отлично знал, что горный орел может без особого труда унести ягненка. Правда, случалось это не часто и только у невнимательных пастухов. Никос таким не был и уже убедился, что сможет прогнать орла с помощью посоха и звонкого голоса.

За спиной послышался шум крыльев. Никос обернулся и застыл от изумления. Прямо на него летела крупная птица. Даже не крупная, а просто огромная. Таких Никос никогда раньше не видел. Это был точно не орел.

Птица приближалась стремительно. Мальчик крепче сжал посох, смутно предчувствуя, что против столь крупного хищника палка мало поможет. Но на помощь звать было не кого, а за спиной испуганно блеяли овцы. Поэтому он немного согнул ноги в коленях, чтобы крепче стоять на земле и выставил посох вперед, приготовившись к бою… Однако, гигантская птица не бросилась на овец и не стала атаковать юного пастуха. Она спланировала к протекавшему перед Никосом ручью и стала жадно пить.

«Вот так чудище! — настороженно разглядывал нежданного визитера мальчик. — Какие мощные когти на лапах! Да и крылья должно быть очень сильные, раз способны поднять в воздух этакую тушу… А зубы-то, зубы!!!… Да полно, птица ли это? Вон какой длинный хвост, прям, как у ящерицы, и перьев что-то не видно. Больше на чешую похоже».

Чудо-птица внезапно оторвала голову от воды и прервала размышления Никоса:

— Жаркий денек!

От неожиданности пастушок просто лишился дара речи.

— Жаркий денек, говорю, — повторило чудовище хриплым голосом. — Ты сам-то не уморился весь день сидеть на солнце?

Никос изумленно смотрел на внезапного собеседника и молчал, разинув рот.

— Вижу, что уморился, осоловел аж, — по-своему трактовала мальчишеское удивление чудо-птица. — Иди умойся. Холодная вода быстро приведет в чувство.

Никос не тронулся с места, продолжая во все глаза смотреть на гостя.

— Да не бойся ты! Не съем, — вновь заговорила птица.

Напоминание об опасности вернуло Никоса к жизни: