Иван сдвинул несколько ящиков, бормоча себе что-то под нос. Наклонился.

— Вроде все, — устало произнес он.

— Вроде или все? — спросил его обладатель хриплого голоса, который был явно главным в этой бригаде.

— Все.

Снова луч фонарика прошелся по нашим лицам, словно требуя внимания.

— Так что здесь было? — уже более мягким голосом повторил свой вопрос хриплый.

— Мы же в купе ехали, не в вагоне, — негромко произнес Петр.

Мурашки пробежали у меня по спине. Я испугался, что сейчас эти мужички захотят зайти в наше купе — и что тогда?

— Ну зачем нас держать за идиотов? — с сожалением в голосе проговорил главный. — Разве вас мама никогда не учила говорить правду? Это же не больно — сказать правду…

Наступившая вслед за этими словами хриплого пауза заставила меня мысленно попрощаться и с Гулей, и с жизнью. Я ощутил себя виноватым почти перед всеми, а особенно перед своей казахской женой, для которой оказался столь роковым подарком.

К главному подошел Иван, взял в руки пистолет, покрутил его.

— Это Молдаванина, — сказал он. — У него аллергия на железо, он все изолентой обматывает: и ножи, и вилки… Придурок!

— Так вы что? —Луч фонарика уперся мне в лицо. Поссорились с ним?

— Ага, — ответил за меня Петр, и тут же луч перепрыгнул на него. — Я его столкнул…

— Да? — чуть ли не обрадованно воскликнул главный и громко хмыкнул. — Ну ладно, это ваши дела! Можете хоть резать друг друга, если в голове туман! Но чтоб груз всегда был целым!

Мы стояли остолбенев, а главный швырнул отобранный у Ивана пистолет в открытую дверь вагона, в ночь.

— Эй, — позвал он своих. — Работать! Мы отошли к поперечной стенке вагона, остановились, закрыв собой дверцу ведущую через туалет в наш тамбур. На нас больше не обращали внимания.

Мужики перегружали деревянные ящики в машину. Верхние ящики пирамиды были меньше и короче нижних. Один из мужиков, в одиночку тащивший ящик, споткнулся и упал мостом: ноги в вагоне, а торс уже в кузове грузовика. Ящик, ударившись о деревянный пол кузова, загремел железом.

— Оружие, — прошептал мне Петр.

— Эй, чего разлегся! — хрипло крикнул ему главный. Нижние длинные ящики мужики носили вдвоем. Я опустился на корточки, подтянул к себе один из мешков, развязал его горловину и сунул внутрь руку.