– Да.

– Боишься?

– Чего?

– Темноты. Джунглей. Ночлега на земле, в окружении змей, тигров и слонов.

– Я не боюсь.

– Хорошо. Тогда доброй ночи.

– Доброй ночи.

Один за другим все заснули. Жюстина слушала, как дыхание становится ровным, глубоким. Она лежала на спине, иначе не получалось, колено болело. Джунгли по-прежнему полнились самыми разными звуками, доносился уже знакомый пронзительный скрежет. В темноте ей почудились глаза припавшего к земле зверя, она включила фонарик, но никого не увидела. Но стоило погасить свет, как глаза опять замерцали в черноте ночи.

Тигр? Если так, то приди сюда. Приди и растерзай нас всех своими огромными зубами, убей нас всех!

Глаза не сдвинулись с места. Они неподвижно уставились на нее.

Она повернулась к Натану. Тот лежал лицом к ней, свернувшись в позе эмбриона. Она протянула руку и дотронулась до него, губы ее прошептали:

– Натан?

Он спал.

– Доброй ночи. Доброй ночи, любовь моя.

Ближе к рассвету дождь стих. Клочьями наполз туман, сквозь туман проступали мутные контуры деревьев. Послышались новые звуки, звуки раннего утра. Проснулись обезьяны и мелкие быстрые птицы.

Спала ли она? Заснула ли хоть на миг? Жюстина села в спальном мешке, потерла ноющие пальцы. Остальные спали, укрывшись с головой.

Сквозь облака тонким занавесом пробивались первые солнечные лучи.

Взяв полотенце и купальник, Жюстина направилась к берегу. Она переоделась за кустами и вошла в желтую теплую воду. Кроссовки она не сняла. В воде могло быть что угодно, но ей нужно вымыться, ее подташнивало от запаха собственного пота, кислого и застарелого.

Она вымылась с песком, поскребла следы от укусов пиявок. Они снова начали кровоточить.

Она не спешила вылезать на берег, ждала, что придет Натан, что он обнимет ее, прижмется к ней в воде, скажет, что все у них как прежде, что ничего между ними не изменилось.