В ответ на мой хмурый недружелюбный взгляд любитель одноглазых монстров отвечает мне широкой улыбкой. Зубы у него как в рекламе зубной пасты. Не бывает таких белых зубов от природы. Виниры, что ли? Ясно, мажорик. Вон и часики из-под рукава торчат соответствующие. Давно хочу себе хорошие часы, вечно обращаю на них внимание.

Тем временем, не получив ответа на свое нытье, темноволосый оборачивается к белозубому, а затем и ко мне, прослеживая, куда тот пялится. А он, едрить его налево, все ещё пялится.

Теперь парни пялятся вдвоем. Мне, может, сплясать? Так я вроде не нанималась в мартышки, а мы не на арене.

Темненький пробегает взглядом по моей фигуре с головы до пят и, не стесняясь, кривится. Толкает мажорика в плечо.

– Не грусти, бро, наверняка там будут и нормальные тёлки.

У меня аж дар речи пропадает от такой наглости. А в светлых глазах того, с веснушками, откровенный смех.

– Ты страх потерял, что ли? – выпаливаю, обретя способность говорить. И тут слышу треск: на плиточном полу прямо от моих ботинок появляется трещина и бежит в сторону обидчика. Как?! Я же ничего не делала!

– Ты чего творишь, дура?! – взвизгивает голодный тёлкoценитель и отскакивает в сторону.

Α я, как завороженная, смотрю на только что созданный мною раскол в полу. Реутов же предупреждал, что дар открылся, надо поменьше нервничать, а то могу ненароком кирпич уронить кому-нибудь на голову. Черт-черт-черт.

– Лера, ты чего? – пугается дружелюбный Русик.

– Психичка она, вот чего! – злится темноволосый и на всякий случай отходит подальше. - Понабрали колхоза, - бурчит презрительно.

При чем колхоз, не уточняю. Видимо, это для нашего «аристократа» – самое гнусное оскорбление.

– Дэн, ну чего вы? - продолжает призывать к миру во всем мире крошка Ρусик.

О, так они все тут перезнакомились. А может, раньше успели.

Маҗор же ловко прихватывает шею далекого от колхозов «аристократа» своим локтем, а свободной рукой ерошит ему волосы.

– Дэн, вежливее надо быть.

– Да иди ты! – Дэн вырывается, хотя его, в общем-то, и не удерживают, и оскорбленно отряхивает куртку, поправляет волосы.

– Не обращай внимания, он душка, - мажор снова улыбается мне во все свои рекламные тридцать два. Протягивает ладонь. - Я Костя.

Не хочу жать ему руку. У меня со школы аллергия на маҗоров и недомажоров, к которым я причислила Дэна (больше понтов, чем денег, и неуемная страсть к солярию). Но вежливость, вдолбленная бабушкой вежливость…

– Лера, - нехотя пожимаю руку.